Опасная профессия

В Москве Рита навещала Дудинцевых, Лакшиных, Турчиных (Валентин и Таня нерадостно готовились к эмиграции, срывая старшего сына с учебы на первом курсе МГУ) и Акопянов, наших с Роем школьных друзей по Тбилиси, живших с 1951 года в Москве. У всех были сложные проблемы. Владимир Павлович Эфроимсон, генетик и мой друг и соратник по борьбе с Т. Д. Лысенко, находился в депрессии после смерти жены Марии Григорьевны и не хотел ни с кем встречаться.

Письма от Риты и Роя приходили часто, но хороших новостей не приносили. Многие наши планы помощи Саше, Рою, друзьям и родственникам, основанные на реалиях, существовавших до конца 1975 года, оказались невыполнимыми из-за множества новых ограничений. Даже юридическая служба СССР, занимавшаяся проблемами иностранцев, Инюрколлегия, отказывалась обслуживать бывших советских граждан и лиц без гражданства, хотя официально адвокаты Инюрколлегии работали на коммерческой основе.

Перед вылетом в Лондон таможенницы снова подвергли Риту тщательному досмотру в особой комнате. Рассматривали каждую вещь, открывали каждый футляр, проверяли волосы. Одна из таможенниц подняла с пола упавшую бумажку и очень обрадовалась. В ее руке оказалась квитанция Ювелирторга на покупку какого-то золотого изделия. Это была явная инсценировка. «Почему вы не вписали золотую вещь в декларацию, как требуется по закону?» – «У меня нет золотых вещей», – ответила Рита. «Мы должны проверить ваш багаж», – заявила таможенница. «Проверяйте, если хотите, но багаж уже проверяли перед регистрацией». К тому времени багаж, наверное, уже погрузили в самолет, но не исключено, что его и после регистрации проверили еще раз.

Таможенница вышла, очевидно, чтобы позвонить в разные инстанции. Разгрузка британского рейса могла создать много проблем и требовала, наверное, не только распоряжения свыше, но и согласования с британской авиакомпанией. Объяснять британцам столь незначительную причину было, видимо, неловко. Экипаж самолета, уже задержанного на 15–20 минут, знал, что один из пассажиров находится на таможне. Прошло еще 30 минут, но директивы сверху не поступило. Там наверняка и готовили весь сценарий, полагая, что это будет рейс «Аэрофлота». Но британские летчики не собирались улетать без пассажира. Не исключено, что и у них к этому времени имелась своя инструкция. В конце концов советская таможня сдалась и пропустила задержанную пассажирку.

Через полтора часа полета пилот объявил по-английски и по-русски: «Наш самолет пересек государственную границу Советского Союза». Пассажиры ответили дружными аплодисментами.

Глава 36

Мой новый статус

В главе 28, рассказывающей о событиях конца 1974 года и начала 1975-го, я уже упоминал о приглашении на беседу с британскими контрразведчиками, которые задавали мне вопросы на разные темы, и мои ответы неизбежно накапливались в моем досье. В апреле 1977 года мистер Бакстон, с которым я в тот раз беседовал, позвонил в институт и пригласил меня для обсуждения проблем, представляющих «взаимный интерес». Встреча опять происходила в здании министерства обороны и в той же комнате № 055, явно оборудованной звукозаписывающими устройствами. Как и в прошлый раз, на встрече присутствовал и второй собеседник, который не представился по имени или должности. Поскольку меня просили о конфиденциальности, то я не записал тогда ни точной даты, ни характера заданных вопросов. Память многих подробностей не сохранила. Собеседники знали теперь обо мне значительно больше. Одного дня для беседы не хватило, и на следующий день я провел там еще около пяти часов. Разговор был достаточно дружелюбным, узнавали что-то обе стороны. Я вопросов не задавал, но иногда проявлял догадливость насчет тех людей, которые либо по собственной инициативе, либо в таких же конфиденциальных беседах пополняли и мое досье. По характеру вопросов обычно нетрудно догадаться, откуда поступала информация. Около половины источников были, судя по теме допроса, русскими, остальные британцами или американцами. Легко узнавалась эмигрантская среда. Один мой московский знакомый, эмигрировавший в 1972 году и ныне живущий в США, судя по заданным мне вопросам, прислал в британские спецслужбы копию своей статьи «Странная позиция Жореса Медведева», которую он безуспешно пытался напечатать в лондонских газетах. Мне рукописную копию этой статьи, написанной на приличном английском, который автор знал плохо, прислали около года назад из воскресной газеты, отказавшейся ее публиковать. В статье был намек на то, что моя позиция по проблемам разрядки и споры между Роем и Сахаровым, Солженицыным и Максимовым входят в какой-то сценарий властей. Два доноса явно пришли из Москвы и касались действий и заявлений Роя. В Советском Союзе спецслужбы меня никогда не допрашивали, но технология допросов, очевидно, везде одинакова. Среди множества банальных вопросов в ходе беседы неожиданно встраиваются какие-то ключевые, ответ на которые и важен для «следствия».