Опасная профессия

По моим, основанным на устных свидетельствах, предположениям, высказанным еще в самиздатной рукописи 1962 года, приговор, оставленный в силе Президиумом Верховного Совета, не был приведен в исполнение благодаря действиям академика Дмитрия Николаевича Прянишникова, учителя Николая Ивановича. На кафедре агрохимии Тимирязевской академии, которой заведовал Прянишников, готовила в то время кандидатскую диссертацию жена Берии Нина Гегечкори. Через нее Прянишников передал письмо для наркома. Однако Берия в июле 1941 года находился в районе Смоленска с чрезвычайными полномочиями по выполнению приказа Сталина о контрнаступлении. Перевод заключенных в октябре 1941 года из внутренней тюрьмы НКВД в Саратовскую тюрьму был связан с паникой в Москве, вызванной событиями на фронте.

Юрий Николаевич Вавилов, с которым я был знаком и дружил с 1961 года, хотел получить копию стенограммы или протокола того заседания Королевского общества, на котором в его члены был избран Н. И. Вавилов. На этом же заседании в члены общества избрали и академика Ивана Матвеевича Виноградова, директора Математического института АН СССР.

Красивое здание Королевского общества в Лондоне я посещал в прошлые годы несколько раз. Это был, по существу, клуб ученых, членами которого состояли в 1978 году около тысячи человек, из них около ста были иностранцами. Никаких особых привилегий, кроме престижа и приоритетной публикации своих трудов, члены общества не имели и должны были платить членские взносы. До 1945 года членами Королевского общества могли быть избраны лишь ученые мужского пола. Устав изменили в 1944 году, и первая женщина, Кэтлин Лонсдейл (Kathleen Lonsdale), кристаллограф, появилась в списках членов лишь в 1945 году.

Я приехал в Королевское общество утром в начале февраля. Пропусков здесь не требовалось, и привратник в ливрее, спросив о цели моего визита, направил меня в гардеробную. Я знал, что архивы в британских научных институтах хранятся обычно в библиотеках. Моя просьба о просмотре архива общества за 1942 год оказалась неожиданной. Одну из сотрудниц, видимо самую пожилую, отправили со мной в подвальный этаж. Там на полках не оказалось коробок с датами 1942 года.

«Мы напрасно ищем, – объяснила мне библиотекарша, – этот дом был частично разрушен бомбардировками в конце 1940 года, как и все здания вокруг… Министерство обороны в ста метрах отсюда было разрушено и Парламент тоже. Бомбили каждый день почти год… Вокруг сплошные руины… Королевское общество не проводило никаких заседаний во время войны… ракеты падали на Лондон до конца 1944-го. Библиотека, архив, картины и все другое имущество хранилось в бункерах на северных окраинах города…»

На следующий день я позвонил в Оксфорд Сирилу Дарлингтону (Cyril Darlington), президенту Генетического общества, с которым познакомился в 1973 году. Он был другом Н. И. Вавилова и очень активно участвовал в дискуссии по генетике в СССР. Дарлингтон уже вышел на пенсию, но активно работал как редактор журнала Негedity, им же основанного, и как его автор. Он был членом Королевского общества с 1941 года.

«Никаких выборов и протоколов в 1942 году не могло быть, – объяснил Дарлингтон, – все проблемы решались по телефону… весной 1942-го Герман Мёллер из США сообщил Джону Холдейну, что Вавилов арестован в Ленинграде и сведений о нем нет. У Холдейна и Мёллера были хорошие связи с Москвой, они же оба коммунисты… Холдейн пытался позвонить в советское посольство, он ведь почетный член русской академии… но с ним не стали разговаривать… Тогда мы и решили представить Вавилова в Королевское общество… Я позвонил Генри Дейлу, он тогда был президентом общества… объяснил ситуацию с Вавиловым… сказал, что Мёллер и Добжанский поддержат наше предложение. Вавилова, наверное, сразу же записали в члены, никаких заседаний тогда не проводилось, все проблемы решали опросом по телефону… подписи Дейла было достаточно… почта работала плохо… адреса часто менялись…»

На мой вопрос об избрании Вавилова вместе с Виноградовым Дарлингтон ответить не смог, он сам об этом слышал впервые. «Наверное, Дейл решил, что нужен второй из другой области, чтобы не было политики… Хорошая идея…»

Дарлингтон также рассказал, что о смерти Вавилова они узнали лишь в конце 1944-го от Дончо Костова из освобожденной русскими Софии. Дончо Костов, известный генетик, был другом Н. И. Вавилова и Георгия Карпеченко. Он с 1932 до 1939 года работал в ВИРе и в Институте генетики в Москве.

Одновременное помилование Вавилова и Луппола остается загадкой. Луппола действительно вскоре перевели в мордовский ИТЛ, где он и умер в мае 1943 года. Причиной смерти Вавилова записан «упадок сердечной деятельности». Незадолго до кончины его перевели в больницу с признаками острой дистрофии.