Опасная профессия

«Я жил в поселке Копейск, недалеко от Челябинска… В 1954 году я переехал в Свердловск, где начал учебу в Технологическом институте. По выходным дням я иногда ездил в Копейск, чтобы навестить родителей. Я обычно ехал автобусом или попутными машинами, и дорога проходила через район, близкий к Кыштыму… В конце 1957 года стали распространяться слухи о том, что в Челябинске-40 произошла очень большая авария, ядерный взрыв, вызванный неправильным хранением радиоактивных отходов атомного предприятия. Вскоре после этого дорога между Свердловском и Копейском была закрыта. Я не мог посещать моих родителей почти год.

Однажды я был в больнице в Свердловске по поводу небольшой операции. Один из моих друзей, врач, сказал мне, что большинство лежавших в больнице являются жертвами Кыштымской катастрофы. Он сказал, что и другие больницы Свердловска переполнены жертвами этой катастрофы. Жертвы этой аварии заполняли не только больницы Свердловска, но и Челябинска. Это большие больницы с сотнями коек. Доктора сказали, что больные страдали от радиоактивных загрязнений. Пострадали тысячи людей, и некоторые из них умерли».

Свидетель «номер два», медсестра, приехала в Кыштым уже в 1967 году. Но последствия аварии, судя по ее рассказу, не исчезли и через десять лет:

«…В сельской местности можно было обнаружить огражденные участки, за оградой – горы земли. Верхний слой почвы, наиболее загрязненный радиоактивными продуктами, сгребался бульдозерами в кучи, и вокруг этих куч делались ограждения. На этих кучах земли тоже росли растения, но они имели очень необычные размеры и формы. Среди местных жителей эти кучи называли “могилами земли”».

На крупномасштабных картах Челябинской области, которые имелись в коллекции Британской библиотеки еще с дореволюционных времен, ближайшими к месту будущей промышленной зоны «Маяка», но уже за ее пределами, были пять небольших деревень: Берендиш, Салтыково, Галикаево, Русская Карболка и Юго-Конево. Это был очень бедный район и, судя по названиям поселений, со смешанным русским и башкирским населением. Жители этих деревень, по-видимому, были эвакуированы, но их было не более тысячи, две трети из них дети. Людей расселяли по окрестным деревням и поселкам после упрощенных медицинских обследований амбулаторного характера. В больницах Челябинска и Свердловска находились в 1957–1958 годах другие люди, детей там не было. По моим предположениям, пациентами больниц могли оказаться преимущественно ликвидаторы.

Отдельно я начал изучать литературу об аварийных взрывах большой мощности. Этой теме посвящены специальные книги и обзоры, существует международная шкала. Самым крупным индустриальным взрывом на то время считался взрыв в Оппау в 1921 году в Германии, на химическом заводе, производившем аммоний-нитрат как удобрение. Причина детонации хранилища с 4500 тоннами смеси сульфата и нитрата аммония оставалась неизвестной из-за гибели персонала. По расчетам мощности, взрыв затронул не всю массу, а лишь 450 тонн смеси. Небольшой город Оппау, недалеко от Гейдельберга, был почти полностью разрушен, и больше шести тысяч человек потеряли свои дома. Окна домов в радиусе 30 км были выбиты, крыши снесены. 500 человек погибло и более 2000 ранено. При взрыве образовался кратер глубиной 19, шириной 90 и длиной 125 метров. Взрыв был слышен в Мюнхене, в 300 км от Оппау.