Опасная профессия

«…Сокращенная версия уже послана в журнал, и мы ожидаем публикации в течение ближайших двух месяцев. Мы решили не критиковать в ней статью Страттона и других из Лос-Аламоса. Мы полагаем, что материалы нашего отчета говорят сами за себя.

Вы можете заметить, что мы включили сэра Джона Хилла в список для рассылки нашего отчета. Но он, безусловно, прочитает и статью в Science. Публикация в этом журнале придаст нашему отчету больший авторитет…»

Публикация краткой версии Окриджского отчета задержалась до июля 1980 года. Ее появление (Science. 18 July 1980. Vol. 209. № 4454. P. 345–353) вызвало множество положительных комментариев. Это был весьма своеобразный научный детектив, аналогов которому в этом самом читаемом в мире научном журнале раньше не появлялось. Список использованной литературы в статье включал более двухсот публикаций (в отчете – более трехсот). Авторы, благодаря своей компетенции в радиохимии и возможностям фотосъемки из космоса, раскрыли ряд деталей аварии и ее последствий, которые не были и не могли быть известны мне. Они нашли в советской научной литературе почти в четыре раза больше публикаций, связанных с аварией, чем я нашел при подготовке книги. Для них был сделан перевод «Трудов Уральского филиала АН СССР» и докладов различных конференций. Я кратко упомяну здесь лишь несколько открытий, сделанных Ауэрбахом и его коллегами. Следует сказать, что и в последующие тридцать лет в российской научной литературе так и не появилось более компетентного анализа Уральской катастрофы.

Не одна, а три радиационных проблемы

Сравнение крупномасштабных карт территории между Свердловском и Челябинском в период 1936–1954 годов с картами той же местности, сделанными на основе спутниковых снимков в 1973–1974-м, показало, что в этом районе исчезло более тридцати небольших и средних сельских поселений. Очистилась от населения территория примерно в 2 000 кв. км, но в виде полос, идущих в двух направлениях в форме перевернутой цифры 7. Короткая полоса территории, с которой эвакуировали население семи деревень, тянулась примерно на расстояние 50 км на юго-восток по течению и строго вдоль русла реки Теча до поворота ее течения на северо-восток. Исчезли деревни и на правом, и на левом берегах реки, за исключением самого крупного в этом районе села Муслюмово на левом берегу. (На берегах Течи до впадения ее в реку Исеть было 39 сел, расположенных близко к реке. Местное население использовало речную воду для питья и приготовления пищи, для полива огородов, бытовых нужд и водопоя скота.) Вторая, более длинная полоса, освобожденная от населения, протянулась в северо-восточном направлении на расстояние около 100 км, приближаясь к городу Каменск-Уральский. В этой полосе исчезли 28 селений.

Река Теча до 1954 года вытекала из большого озера Кызылташ, вблизи которого строились секретный город и промышленная зона. Ближайшим к зоне селом было Метлино, затем шли села Теча-Брод, Назарово и Старо-Осаново. Эти села исчезли вместе с 25 км самой реки Теча. Для сброса воды озера Кызылташ был выкопан глубокий обводный канал, соединявшийся с Течей ниже по течению. Прежнее русло реки в 25 км от озера перегородила большая и широкая плотина-дамба, за которой образовались два водохранилища площадью около 40 кв. км, входивших теперь в закрытую зону атомного города.

Авторы Окриджского отчета пришли к выводу, что долина реки Теча загрязнялась сбросами радиоактивности с комбината по выделению плутония в озеро Кызылташ еще до взрыва хранилища радиоактивных отходов в 1957 году. Когда выселяли жителей из прибрежных сел и создавался каскад водохранилищ, установить не удалось.

Большая зона выселения к северо-востоку, около 1000 кв. км, была, по-видимому, осью ВУРСа, территорией, наиболее сильно загрязненной от взрыва хранилища отходов в 1957 году. По всем данным, это было одномоментное загрязнение, то есть взрыв. Именно здесь, как предполагали авторы отчета, проводилась большая часть опубликованных радиоэкологических исследований. Недалеко от бывшего села Метлино появились крупные здания институтского типа. Предположительно, здесь располагалась теперь ОНИС, то есть опытная станция Клечковского.