Опасная профессия

Четверо авторитетных американских физиков утверждали, дополняя свои аргументы картами и анализом ветровых потоков в арктических районах, что загрязнение радиоактивностью Южного Урала могло произойти в результате выпадений, вызванных осадками, дождем или снегом, из огромного радиоактивного облака, которое могло прийти сюда с нового полигона для испытания водородных бомб, созданного на Новой Земле. Никаких фактических данных в статье не было. Бездоказательная гипотеза. Не было сведений и об испытаниях бомб на Новой Земле. Метеорологические условия и карты циркуляции арктического воздуха брались из базы данных наблюдений над Канадой и севером США, а их траектории воспроизводились лишь для 1976 года. Расстояние от Новой Земли до Челябинской области составляет больше 2 000 км, и ветры здесь имели иные направления, информации о которых за 1957 год просто не было. Следует также отметить, что каждое испытание термоядерных бомб на Новой Земле регистрировалось в Норвегии. Норвежские эксперты следили и за продвижением радиоактивного облака, опасаясь приближения его к собственной территории. Испытательные взрывы проводились в условиях, когда возможность заноса радиоактивности на материк оказывалась минимальной. (На Новой Земле действительно производили 10 октября 1957 года подводное испытание водородной бомбы мощностью в полторы мегатонны. Измерения радиоактивности от выпадений показали, что к февралю 1958 года загрязнения радиоактивным цезием захватили часть Кольского полуострова и создали проблемы для оленей, питающихся зимой лишайниками. В юго-восточном направлении локальных выпадений не было.) Главный аргумент против моей версии физики из Лос-Аламоса привели в последнем абзаце своей статьи:

«Нам трудно поверить, что при загрязнении площади такого масштаба это событие не обсуждалось подробно, и не одним лицом, в течение более 20 лет».

То есть они повторили слова Эдварда Теллера во время наших дебатов в Лос-Аламосе в прошлом году. Он не мог тогда понять, каким образом советские атомные секреты держались в тайне намного дольше, чем американские.

Открытия ученых Ок-риджа

Статья ученых из Лос-Аламоса вызвала возмущение радиоэкологов Окриджской национальной лаборатории, которые с 1977 года, независимо от меня, начали с большим размахом изучать советскую радиоэкологическую литературу по радиоэкологии 60-х и 70-х годов. На переводы и аналитическую работу они получили правительственный грант (см. главу 37). Они читали более полные версии документов ЦРУ. Дополнительно к этому Окриджская лаборатория как авторитетный государственный институт имела доступ к секретным фотоснимкам этого района, сделанным со спутников. Эти снимки они могли сравнивать с крупномасштабными военными картами Южного Урала до 1957 года. Таким образом они могли установить, какие именно деревни и поселки в Челябинской области перестали существовать. (При переселении жителей дома обычно сжигались.) Они также изучали характер возникших вокруг секретного центра Челябинск-40 новых гидротехнических сооружений. Разрешающая способность спутниковых снимков была достаточно высокой и позволяла, например, идентифицировать заброшенную мечеть возле покинутого башкирского села.

С директором радиоэкологического отдела Ок-Риджа Стенли Ауэрбахом у меня установилась регулярная переписка. Все проблемы радиоэкологии он и его коллеги понимали лучше меня. Но у них возникали разнообразные и неожиданные вопросы. Они не могли, например, понять, что такое ОНИС и ВУРС, явные аббревиатуры, которые промелькнули, очевидно по недосмотру цензора, в какой-то русской публикации. Я объяснил, что эти сокращения означают Опытную научно-исследовательскую станцию, созданную моим бывшим шефом профессором В. М. Клечковским недалеко от объекта, и Восточноуральский радиоактивный след – обозначение загрязненной зоны, введенное в 1966 году при принятии правительством решения о создании там государственного радиоэкологического заповедника.

Ауэрбах и его коллеги заканчивали в ноябре обстоятельный отчет о результатах своих исследований. Такие отчеты, хотя и не секретные, рассылаются лишь заинтересованным лицам и учреждениям, но не публикуются в открытой печати и не комментируются в прессе. Теперь, после статьи физиков из Лос-Аламоса, Ауэрбах решил опубликовать сокращенное изложение отчета в том же журнале Science. В начале декабря я получил от него письмо и копию отчета (J. R. Trabalka, L. D. Eyman, S. I. Auerbach. Analysis of the 1957–58 Soviet Nuclear Accident. ORNL-5613. Oak Ridge National Laboratory, 1979) в виде большого формата брошюры в 30 страниц с иллюстрациями. В письме он сообщал о том, что получено разрешение на публикацию сокращенной версии в Science: