Опасная профессия

– Про освинцованные стены чушь собачья, – пожал плечами Копейкин. – Просто здание построено во время Карибского кризиса. Но и что с того, даже, если вы исполните все это, я не представляю, за сколько смогу взяться.

– Замки простые, с вашей квалификацией работы на две минуты, после чего мы отчалим, как ни в чем не бывало – и видеть, не видели, и знать, не знаем. Но я полагаю, за сто тысяч евро согласитесь, – сказал, как отрезал, Алтынин. Копейкин не стал спорить, буркнул, чтоб приезжали, когда…

– Так мы уже на месте, спускайтесь.

Ошарашенный сверх всякой меры Влас немедля последовал совету и, накинув куртку, спустился. Какого же было его удивление, когда возле аккуратно открытой двери в небольшой тоннель, выходивший на поверхность, обнаружил инкассаторский броневик, стоящий в упор к его машине и при этом жадно раскрывший все двери. Внутри него, на водительском сиденье, находился ражий мужик, в коем Влас без труда опознал самого Алтынина. Копейкин поинтересовался, что внутри и кому прежде принадлежало, оказалось, снова хорошему знакомому – тому самому Рублеву, коего Алтынин всего как год назад уже велел Власу ограбить и небезуспешно.

– Что на сей раз? – спросил медвежатник постоянного клиента с видом участкового терапевта, увидевшего в дверях знакомую до боли старушку.

– Всего лишь самого дорогая марка Российской империи, именуемая «Тифлисская уника», и тоже из коллекции того самого Фаберже, которого вы прежде обнесли, – отвечал Алтынин. – Больше ничего брать не надо. Если есть там что еще.

– Стало быть, решили дограбить, – усмехнулся Копейкин, но к броневику подошел. А затем внимательно осмотрелся.

– Своих я отпустил сразу, чтоб вас не опознали, если еще об этом беспокоитесь, – тут же заметил Алтынин. – Камеру заклеил пластырем. Сигнализацию Ванька-Фингал гаечным ключом отключил. А машина со связанными инкассаторами и маяком броневика пока шатается по окрестностям, поджидая, когда вы закончите, – и прибавил: – Уверяю, никто ничего не узнает, если вы пошевелитесь. Броневик мы выгрузим на болотах, туда же свезем и охрану, а там пусть разбираются. И да, инкассаторы тоже ничего не видели – в мешках на голове-то.

– Хорошо, – кивнул Влас, прося, чтоб ему не мешали, он быстро. Не услышав ответа, выдохнул, погружаясь в работу. Вот только последующее молчание заказчика подспудно показалось ему зловещим. Он обернулся и к своему немалому раздражению увидел Рублева, стоявшего возле винтовой лестницы, спускавшейся из комнат на четыре метра под землю.

– Проходной двор, а не убежище, – буркнул медвежатник, желая узнать, откуда оба вообще узнали его место жительства, но тут только заметил в руках у обоих оружие. Неудивительно, что оба столь пронзительно и выразительно молчали.

Первым прервал паузу, плавно перетекшей из гоголевской в непозволительную, Рублев.

– Марку отдай и пошел вон отсюда, – чуть дрогнувшим голосом произнес он, качнув пистолет в сторону распахнутого зева двери броневика, внутри которого копошился Копейкин, – Хуже будет.

– Хуже будет, когда ты, зараза, без штанов останешься, – ответствовал Алтынин, не поведя и пальцем.

– Ты меня уже коллекции лишил, мало?

– А ты меня лишил единственной, – тут же парировал неожиданный соперник. – Считай, это компенсация.

– У тебя еще одна появилась, ты и ее тиранишь с утра до ночи, как и всех прочих. Видимо, мало. Вали по-хорошему, не то я на тебя своих натравлю. Как чуял, что на броневик твоя шантрапа нападет, следом поехал. Вижу, не унялся. Ничего, хвост сейчас прижму.

– Щегол, – коротко ответил Алтынин. – Как был в школе щеглом, так и остался. Только горло здоров драть. Да ты и тогда в честной драке все норовил меня в спину пнуть.

– А то ты сам не подличал. И твоих дохлых крыс из портфеля будто не я доставал. Да еще раз потопил его в речке, со шпаной вместе.

– Это твоя шпана, у меня…

И пошло-поехало. Каждый припоминал события времен Очакова и покоренья Крыма, начиная с сорокалетней давности, когда оба школяра проучились в одном классе все восемь лет, а после чего дружно пошли в один техникум, закончили его, и тут на время разошлись дорогами. Да ненадолго, ибо снова сошлись через четыре года, когда создали товарищество, занимавшееся складскими услугами. А еще через три года снова сошлись, чтоб создать акционерное общество. А после слились в один холдинг. А после обменялись подругами. И далее…

Удивительно, насколько крепко связала судьба обоих, казалось, не имелось ни единой минуты, когда друзья-соперники, конфликтуя, не творили что-то на благо общества и самих себя, и пусть недолго, но успешно конкурируя и меж собой и с другими партнерами и противниками внутри города или области, а позднее, и всей Сибири. Что только ни случалось с ними, как ни обходилась судьба, но всякий раз они сближались вскоре после разрыва, а затем, быстро охладевая, снова расходились, точно два клипера посреди бурного моря. И только в последние четыре года практически не общались. Видимо, старость начала проявляться или просто подустали от постоянных психических издержек.