Опасная работа

Каждое китобойное судно везет с собой восемь ботов, но обычно на воду из них спускают семь. С ботом управляются вшестером, поэтому, когда от борта отходят семь ботов, на судне остаются лишь так называемые «бездельники», которые по условиям контракта не обязаны выполнять моряцкую работу. Однако «бездельники» «Надежды» оказались настолько энергичны и активны, что вызвались составить команду восьмого бота, что и было сделано – мы стали восьмой командой и работали весьма продуктивно, по крайней мере так казалось нам самим. Стюард, второй механик, механик при вспомогательном двигателе и я были на веслах, рыжеволосый шотландец являлся нашим гарпунером, а красавец-уголовник – рулевым. Тюленей наша команда добыла не меньше других, а в охоте на китов мы однажды стреляли из гарпунной пушки, а в другой – брали кита ручным гарпуном и пиками, так что наш послужной список в целом мог считаться отличным.

Я так освоился на этой работе, что капитан Джон Грей предложил мне в следующее плаванье идти с ним не только врачом, но и гарпунером, если сил у меня хватит на двойную

нагрузку. Однако от предложения я отказался, о чем не жалею, ибо жизнь на судне так увлекательна, что затягивает, и, надо думать, с каждым разом будет все труднее с ней расстаться. Большинству членов экипажа делать это и не приходилось – промыслом они занимались до конца своих дней. На борту «Надежды» были даже люди, с детства никогда не видевшие, как растет хлеб в поле, потому что с десяти лет в марте они уходили в море, возвращались же в сентябре, когда хлеб уже был убран.

Одной из привлекательных особенностей этой профессии является сопряженный с ней азарт, элемент игры. Каждый член команды имеет долю в общей добыче и полученной награде – столько-то капитану, столько – его помощнику, столько – простому матросу. Если плаванье удачное, каждый до весны благоденствует. Если ж судно возвращается пустым, всех ожидает голодная зима. Погонять людей, торопить их тут нет необходимости. Крик со смотровой площадки, возвещающий о появлении кита, и шум и скрежет от спускаемых ботов всегда раздаются почти одновременно, сливаясь воедино. Отстоявшие вахту вскакивают с коек и мчатся наверх с одеждой в руках, а потом прыгают в лодки на арктическом морозе, так и не успев ополоснуть лицо. Печальна участь промахнувшегося гарпунера или рулевого, по неуклюжести своей упустившего добычу! Ведь это все равно как влезть в карман самому скупому из матросов и вытащить оттуда пятифунтовую банкноту! При взгляде на него лица товарищей мрачнеют, громы и молнии обрушиваются на беднягу.

Что меня изумило, так это быстрота, с которой мы достигли Арктики. Я и понятия не имел, что находится она совсем рядом, буквально у нас под носом. По-моему, не прошло и четырех дней со времени нашего отхода с Шетландов, как мы очутились среди льдин. Проснувшись утром, я услышал «тук-тук» – это бились о борт льдины. Выйдя на палубу, я увидел воду, до самого горизонта покрытую ими. Они были не так уж велики, но располагались так густо, что по ним можно было бы передвигаться, прыгая с одной на другую. Их ослепительная белизна оттеняла синеву воды, как бы делая по контрасту еще синее и ее, и небесную синь над нею, и вся эта

сверкающая синева и восхитительная свежесть арктического воздуха, хлынувшая через ноздри и наполнившая легкие – вот что навсегда запомнилось мне из этого утра. На одной из колышущихся в воде льдин мы заметили огромного тюленя, гладкого и блестящего; он сонно и совершенно невозмутимо глядел на приближающийся корабль, спокойный и уверенный в себе. Он, казалось, знал, что запрет на охоту будет действовать еще три недели. Вскоре мы увидели на льду и следы медвежьих лап, так похожие на человеческие следы. И это при том, что шотландский снег еще затуманивал стекла наших биноклей.

Упомянув запрет на охоту, я должен пояснить, что по договоренности британских властей с властями Норвегии охота на тюленей запрещалась вплоть до 3 апреля. Причина запрета состояла в том, что в марте матки тюленей рожают и выкармливают детенышей, и если маток начать истреблять до того, как детеныши окрепнут и смогут сами о себе позаботиться, популяция вскоре вымрет. В сезон размножения тюлени собираются вместе в том или ином, видимо, заранее определенном и договоренном месте, а так как место это может находиться где угодно в окружности многих сотен забитых дрейфующими льдами миль, найти его охотнику не так-то легко. Способ обнаружения прост и в то же время достаточно хитроумен. Лавируя по ледяным протокам, корабль видит плывущее в воде стадо тюленей, направление их движения отмечается на карте. Положим, через час появляется другое стадо, на карту наносится и его маршрут. Когда подобных отметок на карте становится несколько, линии тюленьих маршрутов продлеваются. В месте, где линии пересекутся или вблизи этого места и будет, вероятнее всего, находиться основное скопление.