Опасная шарада

— Ну вот, они выехали, и тут разыгралась ужасная буря. Когда они доехали до реки, все еще лило как из ведра. Сопровождавшая Сьюзен горничная потом рассказывала, что ее хозяйка скандалила и сама довела себя до истерики. И как раз тогда, когда они въехали на мост, Сюзанна каким-то образом ухитрилась открыть дверцу кареты и выскочила наружу, во мрак. Она вскарабкалась на каменный парапет моста, обернулась к Уильяму и что-то прокричала ему. Думаю, Сьюзен хотела только попугать его, но, когда он вслед за ней выскочил из кареты, она сама испугалась, отшатнулась от него, потеряла равновесие и упала в реку. К чести Уильяма, он ни секунды не колебался — сразу же прыгнул за ней в бушующую стремнину. И больше их уже никто не видел, — почти шепотом закончила свое печальное повествование леди Эдит.

— А я-то все это время занимался черт знает чем, — пробормотал Марч. Глаза его были пусты и невыразительны. — Мне следовало быть здесь.

— Но тебя здесь не было, — отозвалась его тетушка. — Ты жил своей жизнью и имел на это полное право.

Марч резко встал.

— Но если бы я повиновался долгу, если бы я послушал отца, я по крайней мере избавил бы Сюзанну от происков всяких мошенниц вроде Лиссы Рейнард.

При этих словах леди Эдит поднялась и, воинственно вскинув седую голову, поглядела на племянника.

— С тобой, Марч, я потеряю последнее терпение. Ты так ослеплен своей собственной виной, так стремишься найти ответственных за смертью Сьюзен, Уильяма и своего отца, что напрочь утратил способность воспринимать разумные доводы.

Марч побледнел.

— Я вас очень люблю, тетя, — жестко произнес он, — но я никому не позволю говорить со мной в таком тоне.

— Ну, на этот раз придется, — отрезала пожилая дама. Заметно дрожа всем телом, она пошла к двери, но напоследок обернулась и раздраженно добавила: — Ты глубоко заблуждаешься, считая, что Элисон повинна в смерти Уильяма и Сюзанны. Она не совершила ничего дурного — точно так же, как и ты.

Тетя удалилась, а Марч замер, прислушиваясь к тихим звукам ее удаляющихся шагов. Вот они стихли. Еще несколько мгновений он неподвижно стоял, невидящим взглядом рассматривая узор на ковре, а потом резко повернулся и пулей выскочил из комнаты в пустой коридор, схватил в прихожей шляпу и трость и вышел из дома.

Не видя ничего вокруг, Марч пересек улицу и быстро зашагал от Ройял-крессент по направлению к лугам и полям, окружающим город. Он шел и шел, охваченный слепой яростью, пока наконец, совершенно выбившись из сил, не упал на сухую землю под деревом неподалеку от деревушки Литтл-Вестон.

Ему казалось, что весь его мир разлетелся вдребезги, оставив его плыть по течению в кромешной полуночной пустоте. Месть, которую он так тщательно лелеял, растаяла, как дым. Элисон все отрицала, а тетя, которую он привык считать воплощением здравого смысла, безоговорочно верила в ее невиновность. Верила столь же страстно, сколь страстно хотелось бы верить и ему самому.

Марч вновь и вновь обдумывал тетины слова. Неужели в нем действительно говорит сознание собственной вины? Неужели именно это заставляло его с таким неукротимым упорством преследовать Лиссу Рейнард и обвинять ее во всех смертных грехах? Не это ли чувство подспудно терзало его все эти годы? Марч уже давно признал, что в обрушившейся на семью трагедии есть доля и его вины, но искал главного виновника, на которого можно было бы излить свой гнев. Уж не выбрал ли он Лиссу Рейнард в качестве козла отпущения, чтобы, отомстив ей, очистить свою совесть?

Пусть так. Но все равно, это ничуть не извиняет роли Элисон в этой истории. Да, но какой была ее роль? Марч тупо следил за струйкой дыма, поднимающейся над крышей деревенского дома, стоявшего перед ним. Вот в чем все дело! Если Элисон не солгала, то слова ее напрочь опрокидывали карточный домик его вымыслов и догадок. Все в нем так и кричало, что, конечно же, девушка говорила правду. В каждом ее слове, жесте, поступке сквозила неподдельная искренность. Но факты! Факты, которые он знал, — их-то ведь нельзя изменить! В действительности дело обстояло именно так, как он и думал: она приехала в Лондон играть, выиграла деньги у его невестки и скрылась. А уж все остальное — все то, во что ему так отчаянно хотелось верить, — требовало слепой, не основанной ни на каких доказательствах веры.

Марч глубоко вздохнул. Он давно уже забыл безумства и сумасбродные выходки бурной юности и последние четыре года жил жизнью респектабельного, преисполненного чувства долга человека. Он стал циничнее, умудреннее опытом и собирался вступить в брак с женщиной, которая, как он прекрасно понимал, уже через две недели будет наводить на него одну только скуку. Может быть, сам того не сознавая, он пытается этим скучным серым существованием искупить былую легкомысленную безответственность, которая, по его мнению, привела к смерти трех человек?

Но теперь перед ним открылась иная жизнь. Ему дана возможность освободиться от чувства вины, которое довлело над ним целых четыре года.