Опасная связь

Резкое движение, и чаша, наполненная кровавой жижей и рвотной массой, полетела с помоста в «свидетелей». Багровые брызги оросили ближайшие скамьи. Кубок, звеня, покатился по потрескавшемуся от времени мрамору; а мы подскочили на месте. Из меня так чуть дух не вылетел от неожиданности!

Больше всего не повезло Святейшеству: Фаервуд с рычанием схватил его за грудки. Послышался угрожающий треск ветхой ткани рясы. Герцог подтянул храмовника к себе и прорычал:

— Это еще что такое?! — сильно тряхнул, бедного еле живого старика. — Что это значит?! Отвечай!

— Это… это зна-значит, — заикаясь начал бормотать мертвецки бледный храмовник. — Ч-что… ее магия не п-принимает ритуальный напиток…

— Почему?! — как-то совсем взбешенно проревел Фаервуд, отрывая Святейшество от земли.

Я в этот миг, понимая, что старик может выдать меня, на подгибающихся от слабости и страха ногах, стала отступать назад.

— Во время кровного ритуала такое бывает только в одном случае, — совсем сжавшись, и втянув голову в шею, испуганно прохрипел он. Перевел дух и отчаянно добавил, задыхаясь в руках герцога: — Девушка уже связана с кем-то магическими и брачными узами!

Вот тут-то и настал мой час! Сердце упало в пятки, дыхание сбилось, и я крупно задрожала. Все! Вот теперь мне точно конец! Причем без сомнения! Из зала послышались пораженные возгласы родственников, но было не до них. Меня сейчас будут убивать, а они переживут это известие, свыкнутся… потом.

Фаервуд медленно перевел свой ужасающий взгляд на мою фигуру, выпустил из рук старичка и двинулся ко мне.

— Стойте! — неожиданно воскликнул храмовник, видимо не желая, чтобы в его храме произошло еще и демоническое жертвоприношение. Он обернулся, жестом подзывая моего отца. — Подождите…

Такой же, как и все мы: ни живой, ни мертвый — отец, дрожа и скукожившись приблизился к помосту. В глазах его мелькнул страх, растерянность и обескураженность.

— Это ведь ее отец? — спросил старичок, хватая, подошедшего отца за плечо, наверно переживая, что тот сорвется с места и сбежит.

Герцог, глядя на храмовника исподлобья, медленно и как-то неуверенно кивнул.

— Хорошо… — с невероятным облегчением выдохнул он. — Идемте! — тут же добавил с нажимом и, не выпуская отца из крепкой хватки, потянул вглубь помоста. Меня тоже поманил следом.

— Я смогу разорвать брачную связь с помощью родственных уз, ведь родные явно на брак не благословляли, судя по их недоумению... — пробормотал храмовник, пока мы шли за ним.

Только сейчас я заметила, что в углу, у темной стены на высокой подставке стояла большая мраморная чаша. Вот к ней мы и направились. Новый приказ протянуть вперед руку. Раненную прежде, правда, брать отказались. Нужна была свежая кровь из новой раны! Алые струйки с наших с отцом рук потекли в наполненную светящейся голубоватой жидкостью чашу. Новая повязка поверх раны. Теперь я походила на девушку, пытавшуюся покончить жизнь самоубийством, не иначе.

Новое заклинание певуче пролилось с уст Святейшества. В большой чаше завертелся водоворот, смешивая светящуюся массу с кровью. Он вертелся… вертелся… Заклинание старичок допел, а в сосуде ничего не изменилось. И храмовник опять побледнел. Я уже всерьез за него забеспокоилась, кажется, он все-таки не переживет наше появление в своей обители.

— Вы ей не отец… — пораженно уставившись на папу, так, словно увидел призрака, прошелестел старик.

И тут снова поплохело мне. Я недоуменно захлопала глазами. «То есть как не отец?! Тут какая-то ошибка! Точно!» — отчаянно подумала, замерев на месте. Неверящим взглядом поочередно глядя, то на пораженного храмовника, то на скукожившегося, болезненно-бледного отца.

— Или, милая, — вдруг встрепенувшись, умоляюще произнес тот, кого я называла всю жизнь папой. — Единой крови в нас нет, но… Я сейчас все объясню!

Я лишь отшатнулась в сторону в ответ на его слова. Подальше от мраморного сосуда, подальше от старичка и от псевдоотца.

— Мать изменяла тебе? — вопрос сам сорвался с моих губ. А что еще могла предположить?

«Как так вышло? Он знал, что я не его дочь, но молчал? Не хотел огорчать?.. Да что же такое здесь происходит?!» — едва не плача, судорожно думала я.

— Мы можем попробовать с братом… — начал неуверенно храмовник, обращаясь к «отцу».

— Не нужно, — обреченно опустив плечи, протянув руку и сделав шаг в мою сторону, произнес грустно папа. — Результат будет тот же…

— Что?! — послышался со скамьи пораженный голос брата. — Что все это значит?!

Брат подскочил с места и попытался рвануть к нам на помост, но гвардейцы, что прежде уже усмиряли его, вновь встали перед Райаном преградой. Схватили, скрутили, не давая двинуться с места.

Я судорожно заломала пальцы, не понимая, как же так! В пору было кричать: «А я-то кто?! Где моя настоящая семья?!» Но я только с ужасом взирала на скрученного гвардейцами «брата», стараясь не потерять сознание от нервного перенапряжения.