Опасная связь

Официантка принесла им чугунок с дымящимся пот-о-фё, а когда она начала раскладывать кушанье, к ним подошел хозяин, который уже относился к ним как к прочим клиентам вокруг них, как к завсегдатаям. И самолично руководил раскладкой по тарелкам, велел официантке добавить мозговые косточки, сам сходил за поджаренным хлебом и крупной солью. Это было ободряюще. Он заметил тогда, что низ свитера у Авроры мокрый и предложил снять его, чтобы просушить перед камином. Аврора так и сделала, смущенная, что выставила себя на всеобщее обозрение в грубой и не очень чистой клетчатой рубахе. Что касается Людовика, то он снял свои ботинки и босиком направился к очагу, чтобы поставить их возле огня. В зале они и так были мишенью для всех взглядов, а хозяин еще больше подлил масла в огонь, предположив, что они промокли из-за неудачного происшествия на псовой охоте: «Этот мсье на себе всю охоту вытащил. На оленя, между прочим». Он сказал это, глядя на Аврору и положив руки на плечи Людовика, который снова сел, вернувшись от камина.

– Э, да ваш свитер тоже насквозь промок, надо бы его подсушить!

– Не стоит, тут только низ сырой немного, и так на мне высохнет, вода-то теплая.

– О, с этим не надо шутить, садитесь-ка поближе к огню, вот так.

Эта простосердечная фамильярность, эта очевидная веселость были необычны для них и совершенно неуместны здесь, где они никого не знали. Аврора и Людовик оказались тут в качестве пары, которая имеет привычку заглядывать сюда, угодили в ловушку обманчивого ощущения, что они по-настоящему вместе. Людовик наполнял бокалы, как только те пустели, как свой, так и Аврорин, он хотел заставить ее пить, но не для того, чтобы повлиять на нее, а чтобы увидеть, как далеко она готова зайти. На середине пот-о-фё, когда первая бутылка кончилась, хозяин автоматически принес вторую и предложил Авроре снова налить. Та убежденно кивнула в знак согласия.

– Так вы приехали поохотиться у Дагно?

– Не знаю такого, – ответил Людовик.

– Значит, не на кабана?

– Нет. Мы больше по воронам…

Хозяин не уловил, в чем смысл шутки, хотя, по всей видимости, он тут все-таки был. Слушая их обоих, Аврора вспомнила о ружейном чехле, который видела в багажнике, о карабине, из которого он убил птиц, и содрогнулась от того, что Людовик вооружен, как, вероятно, и большинство мужчин здесь.

– А вы знаете, как тут готовят воронов? – спросил хозяин.

– Только не говорите мне, что вы их здесь готовите.

– Да, их суют в печь вместе с булыжником. Как только булыжник хорошенько размякнет, значит, и ворон поспел…

Аврора была сбита с толку этим сомнительным юмором, ей был противен этот смех, который раздался вокруг них, потому что за другими столиками прислушивались к их разговору. Людовик принудил себя к ухмылке, но его прострел обострился и продолжал вонзать в него лезвие, словно ледяная вода защемила ему нерв или продырявила. Он делал усилие, чтобы ничего не показать, но из-за этого погружения в ледяную воду страдал в тысячу раз сильнее Авроры, а жар только усиливал ощущение ирреальности происходящего. Ему все казалось странным, потому что на сей раз он терял контроль, от него все ускользало. Едва допив свой бокал, он заметил, что Аврора уже доливала в него, допивая свой, который тоже тотчас же наполнила. Он не знал, ни чего она ожидала, ни каким колдовством пыталась избавиться от него.

Под воздействием алкоголя настоящее расширяется, тиранически диктует свои условия, ни для чего другого места уже не остается. Благодаря вину нет больше ни будущего, ни прошлого, остается просто здесь. Единственным способом не столкнуться с реальностью было продолжать эту трапезу, как можно дольше не вставать из-за стола, так что они заказали сыр, десерты и удвоили количество выпитого кофе. Аврора уже совершенно не знала, как ей быть, что сказать Фабиану, как разделаться с ним. У нее не шел из головы образ карабина, ее преследовал призрак рухнувшего в лесу Кобзама, и тогда она сосредоточилась на этом выпавшем из времени ужине, на этом провале, из которого не хотела выбираться, сидя напротив этого мужчины, такого далекого, такого близкого.