Опасное лето

— Вот видишь, она всем нравится, — сказала мама. — Только чуть подправь ее, измени содержание и стиль. Я позабочусь, чтобы никто не мешал тебе. И пока ты работаешь, возле тебя будет стоять вазочка с карамельками.

— Ладно, — согласятся папа. — Но лев должен остаться!

— Разумеется, без льва не обойтись, — поддакнула мама.

Муми-папа трудился вовсю. Все молчали, боясь произнести хоть слово или шевельнуться. Едва закончив рукопись, папа сразу стал читать вслух. Мама все время подкладывала ему карамельки. Все были возбуждены и полны больших надежд.

Ночью им не спалось.

Эмма почувствовала, как у нее прибавляются силы. Она не думала ни о чем другом, кроме генеральной репетиции.

Глава девятая Об одном несчастном папе

Утром того самого дня, когда Муми-папа писал свою пьесу, а Муми-тролль попал в тюрьму, Снусмумрик проснулся оттого, что сквозь еловые ветки в шалаш стали просачиваться дождевые капли.

Боясь разбудить малышей, он осторожно выглянул из шалаша.

Там, в мокром лесу, на ковре из полевых гвоздик рос прекрасный зеленый папоротник, но Снусмумрик пожалел, что вместо этого цветочного ковра не было поля с репой или брюквой.

«Да, вот так же, наверно, чувствуешь себя, когда становишься отцом, — подумал он. — Чем я буду сегодня кормить малышей? Мю не съест много, но эта орава опустошит весь рюкзак».

Он обернулся и посмотрел на маленький лесной народец, спавший в шалаше прямо на поросшей мхом земле.

«Теперь они еще начнут чихать от дождя, — мрачно подумал он про себя. — Да и это не самое страшное. Просто не знаю, что и придумать, чтобы развлечь их. Курить они не хотят. Мои рассказы их пугают. И времени стоять на голове целый день у меня нет, потому что тогда я не доберусь в долину муми-троллей до самой осени. Как будет хорошо, когда Муми-мама возьмет их всех на свое попечение!

Муми-тролль, — с неожиданной нежностью подумал Снусмумрик. — Мы снова будем плавать вместе при лунном свете, а потом поболтаем в пещере…»

Одному из малышей приснился страшный сон, и он начал кричать. Все остальные проснулись и тоже заорали из солидарности с ним.

— Тсс! — шикнул на малышей Снусмумрик. — Хопетихоп! Титте-рити!

Но это не помогло.

— Им вовсе не смешно, — пояснила малышка Мю. — Ты должен сделать, как моя сестра. Скажи им, что если они не замолчат, ты их убьешь. Потом ты попросишь у них прощения и дашь им карамелек.

— И это помогает?

— Не особенно, — ответила малышка Мю.

Снусмумрик поднял шалаш из еловых веток и бросил его в кусты можжевельника.

— Вот так надо поступать с домом, в котором уже переночевали.

Лесные малыши сразу притихли и наморщили носики, покрытые каплями моросящего дождя.

— Идет дождь, — сказал один.

— Хочу есть, — сказал другой.

Снусмумрик беспомощно посмотрел на малышку Мю.

— Попугай их Моррой! — предложила она. — Так делает моя сестра.

— А ты тогда слушаешься? — спросил Снусмумрик.

— Конечно, нет! — ответила Мю и так расхохоталась, что повалилась на спину.

Снусмумрик вздохнул.

— Ну пошли, — приказал он. — Да побыстрее! Поторапливайтесь, я вам кое-что покажу!

— А что? — заинтересовались малыши.

— Кое-что, — неопределенно протянул Снусмумрик и покрутил в воздухе лапой.

— Так просто ты не отделаешься, — сказала малышка Мю.

Они все шли и шли. А дождь все лил и лил.

Лесные малыши чихали, теряли башмачки и ныли, почему им не дают бутербродов. Некоторые ссорились друг с другом и вступали в драку. Один забил себе нос хвоей, другой укололся об ежа.

Снусмумрик почти пожалел Сторожиху парка. Одного малыша он нес на полях шляпы, двоих — на плечах, двоих — под мышками. Мокрый и несчастный, он пробирался сквозь густой черничник. И когда ему стало уже совсем невмоготу, он увидел перед собой полянку. Посреди полянки стоял домик, его трубу и столбы калитки обвивали гирлянды увядших листьев. Пошатываясь, Снусмумрик добрел до двери, постучал и стал ждать.

Никто не открывал.

Он забарабанил сильнее. Ни звука. Тогда он толкнул дверь и вошел в домик. Там никого не было. Цветы на столе тоже увяли, а часы остановились. Он опустил малышей на пол и подошел к остывшей плите. Там красовался пирог. Снусмумрик прошел в кладовку. Малыши терпеливо ожидали его. Стояла тишина. Но вот Снусмумрик вернулся и поставил на стол горшок с бобами.

— Ешьте, пока не потолстеете. Затем мы немножко передохнем и успокоимся, а я тем временем узнаю, как вас зовут. Дайте мне огонька для трубки!

Все малыши бросились зажигать Снусмумрику трубку, а чуть позже в очаге уже пылал огонь, а все платьица и штанишки сушились на веревке. На столе стояло огромное блюдо дымящихся бобов. За окном с беспросветно-серого неба сплошным потоком лил дождь. Было слышно, как дождь шелестел по крыше и как дрова потрескивали в плите.

— Ну как? — спросил Снусмумрик. — Кто хочет играть в песочнице?

Лесные малыши посмотрели на него, рассмеялись и принялись поедать коричневые бобы Филифьонки.

Но сама Филифьонка и не подозревала, что к ней явились гости. Она сидела в тюрьме за нарушение правил общественного порядка.

Глава десятая О генеральной репетиции