Опасное наследство

Лейтенант вновь приходит проведать меня. Мы долго восхищаемся малышом, а затем я спрашиваю:

– Сэр Эдвард, вы верите, что принцы были убиты в Тауэре много лет назад?

Несколько мгновений он смотрит на меня смущенным взглядом, и я понимаю, что даже сегодня говорить о тех делах не очень благоразумно. Потому что если принцы остались живы, то Тюдоры могут быть объявлены узурпаторами. Когда я думаю в связи с этим о королеве Елизавете, у меня поднимается настроение. Но сомнения сэра Эдварда – если у него таковые были – быстро проходят.

– Я и сам часто об этом думал, – признается он. – По правде говоря, меня этот предмет очень интересует, миледи, и уже много лет. Я знаю, весь мир считает, что принцев убили, но ведь тела их так и не были найдены. Хорошо известно, что король Генрих Седьмой приказал тщательно обыскать весь Тауэр. И не один раз. Однако никакого результата эти поиски не дали. А без тел нет и доказательств. И тем не менее абсолютно все историки сходятся на том, что мальчиков по приказу короля Ричарда убил сэр Джеймс Тиррел.

Тиррел! Опять эта фамилия. Теперь я вспомнила. Я читала об этом человеке в сочинении Вергилия – там было написано, что он убил принцев, в надежде получить от Ричарда достойное вознаграждение. Но я уверена, что встречала эту фамилию и где-то еще.

– А известно, как именно принцы были убиты? – интересуюсь я.

– Ну, наверняка этого никто не знает, но предположения высказывались. Одни говорят, что несчастных детей якобы закололи мечами, другие – что их задушили или даже утопили в вине, как герцога Кларенса. Чего только не придумают: утверждают, что сыновья Эдуарда были отравлены, замурованы или похоронены заживо. Знаете, миледи, я читал в одной книге, что их тела упрятали в сундук, погрузили его на корабль и увезли вниз по Темзе в устье реки, где и сбросили за борт. Это вроде бы объясняет, почему трупы так никогда и не были найдены в Тауэре. Но я часто думаю: а не был ли пущен этот слух специально для того, чтобы убедить людей в смерти принцев?

Я признаюсь, что тоже читала эту историю в популярных хрониках.

– Мне любопытно, миледи, почему вы этим интересуетесь, – говорит сэр Эдвард. – Такая мрачная тема вовсе не для благородной дамы.

Я борюсь с собой, не зная, показать ли лейтенанту записки, которые храню тайком. Никакого вреда от этого наверняка не будет, а сэр Эдвард сказал, что его давно волнует эта тема. Я вдруг понимаю, что мы с ним успели подружиться. Я знаю, что, несмотря на свою должность, он добрый человек. К тому же мне хочется отвлечься: нельзя же все время обсуждать причины, по которым я сама оказалась в Тауэре.

– Я интересуюсь этим из-за бумаг, которые случайно ко мне попали, – говорю я и открываю ларец. Вытаскиваю связку и продолжаю: – Пожалуйста, прочтите их.

Лейтенант садится за стол и развязывает ленту.

– Что это за бумаги? – спрашивает он. – Откуда они у вас?

Я рассказываю, как много лет назад нашла их в башне Байнардс-Касла, и высказываю свою версию относительного того, кто является автором записок.

– У Ричарда Третьего была дочь? – удивляется сэр Эдвард.

– Да, мой первый муж рассказывал мне о ней. Она вышла замуж за одного из его предков. Ее звали Катерина.

– Ну и дела. – Мой собеседник внимательно вглядывается в выцветшие листы. – Они очень старые.

– О да, сэр Эдвард. Они слишком старые и не могут таить никакой угрозы для королевы, ибо ни в коей мере не являются свидетельством заговора!

Он улыбается этой моей шутке:

– Я бы хотел прочесть эти записки. Вы мне позволите их взять? Сейчас меня зовут мои обязанности.

– Конечно.

– Я вам их верну, когда прочту. И тогда, может быть, мы с вами опять поговорим.

– С удовольствием, – отвечаю я. – Да… сэр Эдвард, пока вы не ушли, хочу спросить вас кое о чем. Вы никогда не слышали голоса – совсем тоненькие, детские, – они взывают по ночам о помощи.

Он изумленно смотрит на меня:

– Голоса? Нет, ни разу не слыхал. И что они говорят?

– «Помоги мне. Помоги нам». Я слышу их уже третью ночь подряд.

Сэр Эдвард в недоумении.

– Может быть, эти голоса приносит ветер? Или, наверное, вы заснули и вам все приснилось, миледи.

Бедняга, ему и в голову не приходит другое объяснение.

– Скорее всего, так оно и есть, – соглашаюсь я.