Опасное наследство

Было решено, что милорд Пембрук и его сын посетят нас в нашем новом доме – бывшем монастыре Чартерхаус [3] в Шине, который король незадолго до этого подарил моему отцу. Он стоит на берегу Темзы, среди невысоких холмов Суррея, и над его великолепными зданиями из красного кирпича возвышается основательная квадратная башня с бойницами.

Когда на трон взошел король Эдуард и Англия была провозглашена протестантским королевством, мои родители стали ярыми сторонниками новой веры. Отец извлек немалую выгоду из разрыва короля Генриха VIII с Римом и закрытия монастырей: он получил не только Шин, а до этого еще и монастырь клариссинок [4] в Лондоне, но и Бредгейт в Чарнвудском лесу, где на руинах монастыря построил для нас великолепный особняк.

У моих родителей превосходный дом в Шине: стены увешаны лучшими гобеленами, повсюду турецкие ковры. Золотые и серебряные блюда выставлены напоказ, а роскошной позолоченной мебелью не погнушался бы и сам король.

Итак, мы ожидали приезда Гербертов, и матушка заявила, что я должна одеться подобающим образом – не хуже, чем Джейн в тот день, когда милорд Нортумберленд по такому же поводу привез к нам своего сына Гилфорда.

Честно говоря, знакомство моей старшей сестры с женихом прошло неважно: Джейн не скрывала своей неприязни к Гилфорду, который показался мне красивым, но глуповатым молодым человеком. Он тоже явно не был расположен жениться. Я тогда в первый раз увидела его отца, Джона Дадли, герцога Нортумберленда, – человека, который в качестве регента правит Англией, пока мой кузен король Эдуард не достигнет совершеннолетия. Признаться, холодная самоуверенность этого влиятельного лорда произвела на меня отталкивающее впечатление. По одной его осанке было видно, что он привык повелевать, и даже я, несмотря на свой юный возраст, почувствовала, что за учтивостью придворного скрывается жестокость человека, который готов на все, лишь бы добиться своего.

Неудивительно, что его не любят. Нортумберленд доверяет моему отцу, который деятельно участвует в управлении государством, но я слышала, как родители называли герцога выскочкой, жадным и ненасытным мошенником. Они презирали его как сына казненного изменника [5] . Но все эти разговоры родители вели только тогда, когда думали, что я их не слышу. После того как они сообщили о грядущей свадьбе Джейн, я слышала от них только громкие похвалы в адрес Нортумберленда: герцог, мол, прекрасный муж и отец, умный государственный деятель, учтивый джентльмен, а в рыцарских состязаниях ему нет равных.

Но истинное положение вещей уяснить трудно, в особенности если речь идет о выдающихся личностях. Наблюдая отношение родителей к Нортумберленду, я поняла, что люди могут кого-то нахваливать в глаза, но потом, у него за спиной, произносить речи совершенно противоположного свойства. Я подозреваю, что отец всего лишь изображал дружеское расположение к Нортумберленду, чтобы использовать его в своих целях, потому что союз с герцогом был скорейшим путем к вершинам власти в королевстве.

Мне герцог сразу же не понравился. К счастью, он меня почти не заметил – так раздувался от ощущения собственной важности, что даже не обратил внимания на мой поклон. И Нортумберленда явно вывело из себя холодное отношение Джейн к его сыну. Наши родители усиленно изображали радость и разыгрывали из себя приветливых хозяев, но позднее, когда гости ушли, они напустились на мою сестру, которую за проявленную неучтивость отправили спать без ужина.

Но сегодня, я не сомневалась, все будет иначе – я была так счастлива выйти замуж за красавца с миниатюры и жаждала поскорее с ним познакомиться. Я от нетерпения едва могла стоять на месте, пока Эллен зашнуровывала на мне желтое бархатное платье, воротничок которого был отделан изящными горошинами, свитыми из золотой проволочки, и кружевами; юбки элегантно лежали на широких фижмах и кертле из алого шелка. Эллен попеняла мне, сказав, что не пристало быть такой непоседой, поправила нарукавники, повесила на пояс цепочку с ароматическими шариками и до блеска расчесала волосы.

– Сегодня никаких капюшонов, – заявила она. – Ваши волосы должны лежать свободно, как это подобает девице.

Эллен поднесла мне зеркало, и я осталась очень довольна: просто замечательно, что лорд Герберт – я пока не могла думать о нем как о Гарри – при первой встрече увидит меня в наилучшем виде.