Опасное наследство

В тот последний день старик сказал мне: «Будьте таким, какой вы есть, и вас полюбят». Тогда я пропустил это мимо ушей, но старик, похоже, не зря жил так долго и кое-что понимал. Наверное, это действительно самое приятное, что есть в жизни: нравиться кому-то, даже зная, что ты не так уж хорош. Я покосился на Молли. Она бродила между плит, разглядывая узоры на них, и убирала с могил мусор, который принес ветер: сухие листья, обломки веток. Я улыбнулся.

Мертвые мирно спали в своих могилах, и никогда еще я не чувствовал такой нежности к тем, кто упокоился, с достоинством завершив свой земной путь. Ветер шевелил голые ветки деревьев, по серому небу быстро летели облака, и на душе у меня был покой. Нужно будет похлопотать, чтобы здесь купили еще одно место. Я знал, что однажды займу его. Оставался лишь один вопрос: как скоро это случится?

Я похлопал по могильному камню.

– Спи спокойно, Маккеллан, – сказал я, поднимаясь на ноги. Осталось только поговорить с родителями – и можно ехать. – Спасибо за все.

Я боялся, что Бен все-таки сбежал, но разговор с Майклом оказал на него прямо-таки волшебное действие, и он сделал то, чего, похоже, не делал еще никогда: прибрался. Лодочный сарай снова выглядел как обычный сарай. Мусор и осколки были аккуратно сметены в угол, железный стол стоял у стены, чудесной машины было не видно, зато около двери теснились чем-то наполненные мешки и ящики.

– А, ты тут. Неси это на улицу или ее заставь, – проворчал Бен. – Я все надежно упаковал.

– Это что? – спросил я.

– Части моего аппарата. Генератор, провода, фонарь, запасные детали для них, запасы раствора, иголок, емкостей и…

– Бен. Мы не можем везти все это с собой.

– Почему?! А что, если ты сломаешься? Как я тебя починю?

Трудно сказать, какое чувство в эту секунду было во мне сильнее: неловкость при слове «сломаешься», будто я один из его аппаратов, или умиление, что Бен обо мне беспокоится.

– Бен, у нас не будет слона, чтобы это тащить.

– Можем кого-нибудь нанять.

– Объяснять ему цель нашей поездки будешь ты. Просто предупреждаю: все, что возьмешь, понесешь сам.

– Ирландка пусть несет, она как ломовая лошадь.

– Хорошо, вы разделите эту ношу. Но если ты хочешь, чтобы мы вообще сдвинулись с места, бери только самое нужное.

– Ладно, ладно, – пробурчал Бен, и я его оставил.

Я был уверен, что справлюсь со сборами куда лучше его, но, все уложив, обнаружил, что набралось три больших саквояжа.

– Это что? – спросила Молли, заглянув в комнату. – Зачем вам столько скарба?

– Там одежда. Мой гардероб. Я же не могу не переодеваться.

– Да вы же не потеете.

Я сурово посмотрел на нее.

– Я граф и не могу все время ходить в одном наряде.

– Да вы же мертвый! – уперлась Молли, как будто заранее подозревала, что нести все это придется ей.

– Я мертвый щеголь. А где твои вещи?

– Нету их у меня, я только припасов взяла, остатки тех, что на утро купила. Вот это платье, что на мне, очень даже крепкое, а уж дома мне дадут одежду. И ботинки вашей матушки, во, видали? – Она подобрала юбку и продемонстрировала мне ногу. – Отличные.

– И правда. Ну, раз уж у тебя нет вещей, понесешь мои, – развеселился я.

– Ладно уж, – проворчала она. – Но только если у доктора есть вещи, пусть сам их тащит, у меня рук-то не десять.

– Да, он справится. Забирай саквояжи, можем спускаться. И возьми с собой хоть одну смену одежды – вдруг мы провалимся в ирландское болото? А на месте закажем тебе новые наряды – не хочу, чтобы ты все время ходила в платье моей матери. В Ирландии есть портные?

– А то! Портные в Ирландии самые лучшие! А уж какие у нас обувные мастера!

– Есть хоть что-то, что у вас там не лучшее?

– Правительство, – тут же ответила Молли. – Подпевает англичашкам во всем.

И удалилась, бодро напевая очередную песенку.

Бен уже притащил свои вещи в прихожую, сократив их число примерно вдвое, – получилось всего-то два мешка и ящик.

– А гардероб ты собрал? – спросил я.

– Какой гардероб? А, одежду. Не нужна она мне, я тесно занял полезную площадь действительно важными вещами. Мне хватит той одежды, что на мне: когда я работаю, иногда не переодеваюсь по целой неделе, и ничего!

Я бы с удовольствием продлил дискуссию и объяснил Бену, насколько неприлично не переодеваться неделю, но тут на воротах снова зазвонил колокольчик. У меня исчерпались догадки, кто еще мог к нам пожаловать. Я выглянул в окно и испытал то же самое желание, что и Бен при виде Майкла: спрятаться и сделать вид, что меня нет дома.

– Там мистер Смит, наш управляющий, – застонал я. – Вдруг он тоже знает, кто во всем виноват?

– Откуда? – не поверил Бен, тоже немедленно передвинувшись так, чтобы быть подальше от окна.

Но двери в нашем доме все еще не запирали – опять я об этом забыл, да что ж такое! – поэтому звон у ворот через пару минут сменился дребезжанием колокольчика над входной дверью. Я смирился и открыл дверь.

Мистер Смит расплылся в улыбке.