Опасное пламя страсти

Она почувствовала себя смешной. Униженной. Она знала, что выглядит абсурдно – стоит полуобнаженная и кричит как базарная торговка.

Если он засмеется, она убьет его.

– Кейт.

В его голосе не было и намека на веселье.

Господи. Крупная слеза скатилась по ее щеке.

– Ах, Бела.

– Не называй меня так.

Ее душили слезы.

– Почему?

Марко сделал шаг к ней.

Кейт отшатнулась, ненавидя себя за то, что чувствовала себя такой уязвимой. Всю свою жизнь она вела себя как сильная и уверенная в себе женщина. Охватившее се сейчас острое, болезненное ощущение отверженности, повернувшееся в ней стальным лезвием, было новым и тревожным.

– Я не могу не называть тебя так. Кейт. – Через иссиня-черную бахрому его ресниц блеснуло расплавленное золото. – Именно la Belladonna похитила мое сердце, – пробормотал он.

– Я всего-навсего украла твой кошелек, – прошептала Кейт. – Твое сердце осталось неприкосновенным.

– Ты просто не захотела его. Оно слишком черное и разбитое, чтобы привлечь кого-то. – Марко протянул руку и легко коснулся ее щеки. – Но всё остальное во мне принадлежит тебе, cara.

– О, si. Ты принадлежишь мне – и любой другой леди, которая бросит на тебя взгляд, – выпалила она.

– Ты ревнуешь?- мягко спросил он.

– Нет, – сказала она. По щекам текли слезы. – Я в ярости. Ты… ты…

Прежде чем она могла придумать нечто достаточно резкое и едкое, Марко поднял ее на руки и в два быстрых шага оказался у кровати.

– Поставь меня! – потребовала Кейт, колотя его кулаками в грудь.

– Как прикажешь.

Она отскочила от матраса, затем с легким вздохом приземлилась на пышное стеганое одеяло из гагачьего пуха.

– Уходи, – потребовала Кейт, прижимая к груди подушку.

Марко не сделал ни малейшего движения, чтобы подчиниться, а спокойно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и начал стаскивать ее через голову.

– Мы можем на время прекратить вражду и провести переговоры о заключении мира?

– К черту мирные конгрессы,- закричала Кейт. – Договаривайся об условиях сдачи с баронессой Открытая Грудь.

Словно ей требовалось дополнительное оружие, она схватила в руки вторую полушку.

– Объявление войны? – Марко уклонился от летящих в его сторону перьев. – Тогда, раз уж считается, что наступление – лучший вид обороны, я вынужден наступать.

Кейт кипела от злости и возмущения. Следующее, что она сделала, – это схватила книгу с прикроватной тумбочки.

– Diavolo!

Он вытянул руку, чтобы отразить удар.

– У Люцифера в аду молитвы не действуют, – резко заявила она.

– Отвергнутая женщина – крайне опасное существо.

– Отвергнутая! – насмешливо произнесла Кейт. – Словно я хочу тебя в своей постели.

Следующей книгой был тяжелый том Байрона в кожаном переплете, способный причинить серьезное увечье.

Пусть бессовестный тип флиртует с подбитым глазом.

Словно прочитав ее мысли, Марко мягко выругался и пригнулся как раз в тот момент, когда Кейт запустила новый снаряд. Бросив белоснежную сорочку на пол, он быстро приблизился к кровати – золотистый свет пробежал по его натянутым бронзовым мускулам.

Воздух со свистом вырвался у нее из груди, когда он бросился на кровать и пригвоздил ее к матрасу своим телом. Моментально задохнувшись, Кейт извивалась в безмолвном гневе, пытаясь освободиться от жара, охватившего ее с головы до ног.

– О нет, – прорычал Марко, поймав тонкие запястья и подняв их над ее головой. – Прерогатива мужа состоит в том, чтобы потребовать от жены покориться.

– Ты не хочешь быть мужем, – свирепым шепотом произнесла Кейт.

Его глаза блеснули сквозь упавшие на лоб темные пряди.

– А как насчет тебя, Кейт? Ты хочешь быть женой?

Она перестала бороться, и долгое время единственным звуком было их прерывистое дыхание. Воздух между ними стал горячим и тяжелым от невидимых искр.

– Ты сожалеешь о своей судьбе? – Его язык скользил по выпуклости ее нижней губы. – О причудах жизни, которые заставили тебя взять в супруги легкомысленного повесу?

– Я…

Теперь ее сосок находился у него в губах, отчего огонь лизнул ее икры.

– Я могу придумать очень немного более худших вещей, – тихо пробормотала Кейт, пытаясь сохранить свой праведный гнев.

Любые другие эмоции оставили бы ее слишком беззащитной.

– Какие, например? – поинтересовался он, осыпая поцелуями контур ее скулы.

– Оказаться привязанной к мачте и быть оставленной там, чтобы чайки выклевали глаза, – пробормотала Кейт, когда Марко целовал ее соленые ресницы.

– Пытки, – согласился он. – Быть выставленным около твердого длинного столба – согласен, такая судьба хуже смерти.

Кейт ничего не могла с собой поделать. Низкий смех зазвучал в ее горле.

– Ты невозможный человек.

– Si. Неисправимый.

Одна его сильная, твердая рука держала ее запястья, тогда как другая нащупала складки хлопка, собранные на бедрах. Медленно-медленно, дюйм за дюймом он поднимал ткань вверх по бедрам, и та танцевала по ее телу, как крылья порхающих бабочек. О, только не было ничего легкого в том, как крепко прижимались его широкие ладони. Его движения были уверенными. Собственническими.

Марко заскользил пальцами по вьющимся волоскам ее лона.