Опасность тьмы

Она потянулась за чайником.

– А потом домой?

– Нет.

Внезапно она начала плакать.

Пятнадцать

Эдвина Слайтхолм не сказала ничего по поводу обвинений в похищении Эми Садден. Она вообще не разговаривала, только подтвердила свое имя.

После того как они вышли из вертолета, Серрэйлер почти не смотрел на нее. А ему хотелось. Хотелось допросить ее, вытянуть из нее правду о Дэвиде Ангусе. Но, конечно, ему не было позволено с ней разговаривать. Это был не его участок и не его дело. Все, что он мог сделать – это попросить официального разрешения допросить ее позже, когда йоркширские дела уже будут идти полным ходом.

– Лучше бы ты остался еще на одну ночь, – сказал Джим Чапмэн. Они ели сэндвичи с беконом, которые принес в его кабинет светящийся от радости констебль. Все управление ликовало, люди были поражены тем, что произошло, и без конца обсуждали арест женщины. Саймон покачал головой и с набитым беконом ртом сказал:

– Я в порядке. Так сказали в больнице.

– Настолько в порядке, что ты проедешь за рулем две сотни миль?

– Ага.

– Здорово, правда?

Они посмотрели друг на друга с пониманием.

– С этим ничего не может сравниться, – сказал Серрэйлер. – Даже если ты сидишь на узком выступе посреди скалы, а дождь хлещет тебя в лицо. Но мне нужно возвращаться. Нужно снова браться за дело Дэвида Ангуса.

– Это она, – сказал Джим Чапмэн, откусив гигантский кусок. Вся комната была заполнена ароматами еды.

– Я знаю. Но надо это доказать. Она не собирается сотрудничать.

Чапмэн вытер рот и сделал большой глоток чая.

– Судебные мозгоправы будут прыгать от восторга.

– Да у меня самого это в голове не укладывается. Это идет вразрез со всем, к чему мы привыкли.

– Не совсем. Вспомни Роуз Вест [3]. Вспомни Майру Хиндли [4].

– Хиндли была не сама по себе, ее в это вовлек Иэн Брэйди. Да, она была глубоко порочна, но стала бы она делать это одна? Сомневаюсь. То же относится к Уэст.

– Что заставляет их начать действовать? Боже. Я думал о своем внуке на обратном пути… все представлял себе его лицо. Это выше человеческого понимания. Что это за женщина такая, Саймон?

Когда он приехал домой, уже после полуночи, на его автоответчике мигала лампочка. Одно сообщение было из химчистки – его костюм был готов. Трое других звонивших сообщений не оставили.

Он стоял в темноте в своей большой прохладной гостиной. За окном светил месяц и вечерняя звезда, напоминая ему о Сэмюэле Палмере [5] – художнике, перед чьим гением он преклонялся больше остальных.

А потом он подумал о Диане Мэйсон. Она изводила его молчаливыми звонками весь предыдущий год, но последние несколько месяцев он ничего от нее не слышал и не виделся с ней. По всей видимости, у нее теперь был новый мужчина и другая жизнь, и он полностью стерся из ее памяти. Саймон на это надеялся.

Он без сил рухнул в кровать, но в его сон постоянно вторгался шум моря, бьющегося о камни, и гул машин, несущихся по шоссе. Он был полон образов Эдвины Слайтхолм, ее тонкого, недоверчивого лица и агрессивного взгляда, а еще желтого спасательного вертолета, который то подлетал к ним, то отдалялся, то отлетал, то отдалялся, наматывая круги во сне Саймона и вызывая тошноту.

Он слушал удары колокола собора каждый час, пока они не пробили пять. Тогда он повернулся на бок и заснул тяжелым сном до начала девятого утра.

– Босс… Мы слышали. У вас есть результаты?

Сержант Натан Коутс ждал его.

– Файлы Ангуса у вас на столе. Я думал…

– Я не сомневаюсь, что ты думал. Принеси кофе из кафе за углом, и еще я буду рис с беконом и яйцом.

Он пошел к своему заваленному бумагами столу. Натан неохотно развернулся и пошел в расположенное неподалеку греческое кафе, которое в корне изменило жизнь уголовного розыска Лаффертона и заслужило вечную ненависть здешней столовой.

Серрэйлер перебрал бумаги, открыл свой компьютер и к тому времени, как Натан вернулся, уже прочел дюжину писем. Он поднял крышку своего эспрессо и вдохнул терпкий аромат свежего кофе. Он быстро освежил в памяти дело Дэвида Ангуса. Натан ждал, хотя его распирало от с трудом сдерживаемого любопытства и радостного нетерпения. Серрэйлер взглянул на него.

– Я так понимаю, сейчас это место представляет собой целый улей из слухов и спекуляций?

– Да, это точно. Но прежде чем мы возьмемся за дело, есть кое-что еще, босс. – Натан вспыхнул.

– Натан?

Саймон с ужасом ждал, когда его сержант скажет ему, что покидает Лаффертон, что ему предложили более престижное место инспектора в другом месте и что он уезжает через неделю. Натан был активным, амбициозным и работящим. Он смог бы быстро подняться. Старшему инспектору была ненавистна мысль, что ему придется его отпустить, но он знал, что должен. И он ждал.

– Штука в том, что я еще никому здесь не говорил… пока. Мы хотели, чтобы вы узнали первым.

Куда? На север? В Лондон?

– У нас с Эммой будет малой.

Натан был всего на оттенок бледнее томата. Саймон издал громкое «О!», выражавшее одновременно и облегчение, и восторг.

Перед обедом Серрэйлер собрал основную часть команды, работавшей над делом Дэвида Ангуса.