Опасности и правда

Клянусь, что в эту минуту Эган Кэш испытал настоящий ужас, и если не обделался, то лишь потому, что обладал непревзойденным умением держать под контролем свой сфинктер.

Я же чувствовала, что душа от паники вот-вот покинет тело.

– Я сделала слишком много зла! – снова завизжала я.

– Ты из-за меня попала в аварию! – крикнул он, охваченный паникой и страхом смерти.

Самолет еще сильнее сотрясло мощной дрожью.

Я завизжала еще громче, чувствуя, что самолет накренился набок.

Возможно, я была близка к смерти, но мне не хотелось, чтобы эта махина придавила меня всей своей тяжестью.

– Во всем виноват Риган! – прорыдала я.

– Я не должен был отпускать тебя одну, когда ты вышла из корпуса информатики, – прокричал Эган сквозь рев двигателей. – Я должен был позаботиться о твоей безопасности и сам тебя вывести, но я был потрясен и остался там, именно поэтому так все и случилось!

Самолет тряхнуло, словно по нему ударили огромным кулаком. У меня снова свело живот. Волосы на коже встали дыбом. Меня охватила паника, сердце подскочило к самому горлу. Однако слова Эгана дошли до меня, и в голове все смешалось.

Я разрывалась между желанием думать о неминуемой смерти или о его словах.

– Что ты говоришь? – крикнула я одновременно в растерянности и ужасе.

Долгая дрожь, подобная автоматной очереди, едва не вытряхнула нас из сидений.

Лицо Эгана исказилось от ужаса.

– Я знал, что ты Айви, но, вместо того чтобы сказать тебе об этом, повел себя как сукин сын! – внезапно крикнул он. Его грудь судорожно вздымалась.

Пол накренился. Я подобрала под себя ноги, словно по нему бегали тысячи крыс.

И снова завизжала. Пилот что-то кричал, но я по-прежнему ничего не понимала!

Я в ужасе посмотрела на Эгана.

– Что ты такое говоришь? – вырвалось у меня.

Он заорал с такой силой, словно это была единственная возможность покаяться в грехах, чтобы смерть была не столь ужасной.

– Я всегда знал, что ты задумала! – прокричал он. – Всегда знал, что ты хочешь меня уничтожить, но я и сам этого хотел, потому и воспользовался твоим планом, чтобы осуществить свой собственный: потопить Эдриена! После показа видеозаписей я собирался доставить тебя в безопасное место, но тут случилась авария, я думал, что ты погибла, и считал виноватым себя!

Мое тело безвольно моталось из стороны в сторону. Я все еще плакала, не в силах остановиться, но от этого признания на моем лице застыла маска потрясения. Я замерла от ужаса и изумления, на грани остановки сердца.

Эган продолжал говорить, а вокруг все дрожало.

– Всякий раз, когда я пытался тебя унизить, я делал это, чтобы ты убралась к чертовой матери и держалась от нас подальше! Я думал, это будет легко, что ты слабая, но ты продолжала крутиться рядом, и под конец я уже не знал, как от тебя защититься! И тогда решил использовать твою цель, чтобы добиться собственной, и начал стараться, чтобы ты возненавидела меня еще больше и поверила, будто можешь противостоять мне.

Это меня ошеломило.

Совершенно.

И абсолютно.

Внезапный приступ еще более сильной тряски помешал мне это переварить. Казалось, сам Иисус протянул руку с неба, чтобы схватить самолет и швырнуть его, как детскую игрушку.

Я вцепилась ногтями в подлокотники и приготовилась к неизбежной смерти. Я вдохнула так глубоко, что легкие наполнились до предела и заболели ребра. Затем резко выдохнула и в панике заорала.

Это был конец. Я попыталась представить собственные похороны, и меня охватил еще больший ужас, когда я поняла, что никаких похорон не будет, ведь мы упадем в море, и нас не найдут. Никто даже не узнает, что с нами случилось. Даже если бы мы выпрыгнули из самолета, нам все равно не удалось бы спастись: мы разбились бы, ударившись о воду, и утонули бы. Вот наше наказание за жестокость.

Кричал Эган.

Кричала я.

Все вокруг тряслось, по салону летали вещи.

Пол завибрировал.

А вскоре, словно высший судия решил сменить гнев на милость, все закончилось.

Последний маленький толчок ознаменовал конец пытки, самолет выровнялся и стал набирать высоту. Пол снова вернулся на место. Двигатели заработали нормально.

Вот так просто.

Вот так, после всего этого ужаса.

Вот так, чтобы подшутить над тем, что мы только что пережили.

Мы оба сидели неподвижно, словно заледенев, хотя грудь учащенно вздымалась. Мы посмотрели друг на друга – пристально, неотрывно, ошеломленные как близостью смерти, так и собственной на нее реакцией.

Воцарилась тишина. Несколько минут мы слышали только легкий гул двигателей, пока наконец не осознали, что положение изменилось. Все спокойно. Все в порядке.

Пилот высунул голову из кабины, улыбаясь до ушей.

– Мы выправились и скоро будем на месте! – с облегчением воскликнул он. – У вас все нормально?

Ну да, если не считать того, что придется сменить белье, вернуть на прежнее место яйца и яичники, застрявшие где-то в районе глотки, поймать и загнать назад души, в панике покинувшие тела, и привести в порядок лицевые мышцы, одеревеневшие от крика. Да, пожалуй, можно сказать, что у нас все нормально.

Пилот вернулся на место. Мы с Эганом еще несколько секунд в ужасе смотрели друг на друга.