Опасности путешествий во времени

Будь у меня номер, я бы немедленно позвонила Вулфману и прокричала в трубку: другие изгнанники здесь! И знают обо мне.

Однако чуть погодя, немного успокоившись, я заподозрила неладное. Скорее всего, все эти темнокожие – не реальные люди, а голограммы, запущенные агентом САШ-23. Управляются они дистанционно, на манер военных дронов, а сюда их спроецировали нарочно, чтобы запутать и запугать меня, но в первую очередь – скомпрометировать, заставить открыться и тем самым нарушить Инструкции.

Выходит, это проверка. Насколько мне известно, первая с момента моего прибытия в Зону 9.

Заговори я с парнями или назовись Адрианой Штроль, у наблюдателей появились бы все основания незамедлительно «испарить» меня.

Экзамен

В 750–1000 словах опишите принципы, методы и роль бихевиоризма в современной психологии, а также подумайте о пользе и применении его в социуме.

Экзаменационные вопросы занимали несколько страниц, скрепленных степлером. Две сотни будущих психологов с удрученным видом устроились за партами в спортзале.

По гулкому помещению сновали инспектора, высматривая шпаргалки. Тем не менее в самых многолюдных аудиториях списывание процветало. В Вайнскотии мухлеж считался чуть ли не делом чести – чем нахальнее, тем лучше. Особенно его чтили в студенческих братствах, наряду с порядочностью, единством и прочими добродетелями.

(В средней школе Пеннсборо студенты не мухлевали. Во-первых, на каждом углу висели камеры наблюдения, а во-вторых, никто не гнался за высшим баллом.)

Я бегло прочитала вопросы, и сердце забилось в предвкушении.

Называется, почувствуй себя в ящике Скиннера.

На первый взгляд, ни один пункт не вызывал затруднений. Не зря я зубрила часами, сутками, словно крыса, которая носится по лабиринту в надежде получить мифическую награду.

Задание для эссе оказалось банальным и провокационным одновременно. В голове пронеслось: тут можно блеснуть оригинальностью, проявить аналитические навыки. Вулфман, конечно же, оценит.

Если буду отвечать по учебнику, как подопытная из ящика Скиннера, то выбью сто процентов из ста – вряд ли кто-то в аудитории переплюнет мой результат. Но если поэкспериментирую с эссе – упомяну теорию Дарвина в контексте учений Скиннера, сошлюсь на историю бихевиоризма, – то сумею выдать нечто незаурядное и любопытное.

Вулфман узнает мою руку. И оценит по достоинству. Правда, он советовал не выпячиваться. Не выходить за узкие рамки лекционного материала. Но подозреваю, он просто хотел меня защитить.

С тестом я управилась минут за двадцать. Тест совпадал с эксцентричной манерой опроса самого Акселя: экзаменуемым предлагалось выбрать единственное верное или, наоборот, неверное утверждение из представленных четырех. Таким образом студентов проверяли не только на знания, но и на смекалку. Вроде и знаешь правильный ответ, но сомневаешься из-за трех похожих вариантов. Нечестно? Зато вполне в духе Скиннера.

Мои сокурсники ерзали, вздыхали, теребили волосы. Вылитые крысы в лабиринте!

Впрочем, в заданиях не было никакого подвоха: все темы неоднократно разбирались и освещались на лекциях. Внимательному студенту, готовому безропотно впитывать информацию, не составит труда получить высший балл. Точно крысы и голуби из скиннеровских экспериментов, мы стремились к поощрению и старались избежать наказания. Внутри у меня все восставало против подобных ограничений, против тирании единственно правильных ответов!

На лекциях по логике мне дико хотелось спросить, может ли х являться х и не-х одновременно, но я понимала, что мой вопрос встретят с недоумением, как бред сумасшедшего. В жизни х всегда х и не-х одновременно. Но только не в формальной логике.

«Твой приговор – подчиниться Зоне девять. Не вздумай сопротивляться», – прозвучал в ушах предостерегающий голос Вулфмана.

Вулфман сновал в противоположном конце зала. Неуемный, бдительный. К счастью, его не назначили мониторить мой квадрат.

Айра не сомневался в моих способностях, знал, что мне под силу сочинить превосходное эссе. Однако как человек, который будет читать и оценивать мою работу, он заслуживал большего. Ему бы хотелось восхищаться мной. Гордиться, пусть даже тайно.

После инцидента в столовой меня не оставляло возбуждение пополам с тревогой. Я словно чудом избежала смерти и теперь испытывала облегчение и беспокойство.

Решено – сочиню оригинальное эссе объемом ровно тысячу и одно слово! Сама мысль об этом вызывала улыбку.