Опасные клятвы

Я склоняю голову, когда ремень опускается еще дважды, жаля мою задницу. Я плачу, чувствуя, как боль начинает сливаться с теплым удовольствием, тепло распространяется по бедрам и в киску, мои складочки набухают от возбуждения, клитор начинает пульсировать. Я слышу смех Тео и звук его шагов, когда он отходит в сторону.

— Ты просто не можешь с этим ничего поделать, правда, шлюха? — Говорит он, снова хихикая. — Посмотри на эту киску, такую мокрую от моих шлепков. Я почти хочу сказать тебе, что ты хорошая девочка, так хорошо принимаешь это и такая мокрая для моего члена. — Уголком глаза я вижу, как он настраивается, и понимаю, что он такой же твердый, как и все остальные мужчины в комнате.

Он поглаживает мою покрасневшую попку, его рука скользит вниз, чтобы повторить то же движение на моей киске, влажный звук наполняет комнату, пока мое лицо пылает от унижения.

— У тебя есть несколько минут перерыва, жена, — говорит он категорично. — Не двигай руками.

Мой клитор пульсирует, моя задница и лицо одинаково горят. Я бросаю взгляд на Адрика и вижу, что он смотрит на нас с Тео с одинаковой смесью ярости, ненависти и похоти, его член покрыт венами и пульсирует от возбуждения, с кончика капает сперма. У каждого охранника в поле моего зрения толстый гребень в штанах, напрягающий ширинку, но ни один из них не пошевелился, чтобы прикоснуться к себе, даже тот, кого я сейчас вижу, с красным лицом, с темным пятном на зеленой передней части брюк, где он потерял контроль, пока Тео хлестал меня. Он выглядит молодо, ему едва за двадцать, и я могу представить, что он никогда не видел ничего подобного. Мне почти жаль его.

Тео обходит вокруг стола и берет трубку.

— Мне просто нужно позвонить. Ты ведь подождешь меня, правда, дорогая? — В его голосе звучат сарказм и злость, и он нажимает на кнопку, лукаво улыбаясь мне при этом. — Никогда раньше я не подходил к наказанию так творчески, — добавляет он, дожидаясь ответа на звонок. — Я действительно почти думаю, что должен благодарить тебя.

На другом конце линии раздается слабый голос, который я, кажется, узнаю. Нет, пожалуйста, думаю я, закрывая глаза от стыда. Пусть это будет не то, что я думаю.

Но это точно так.

— Николай? — Голос Тео обманчиво приятный, почти разговорный. — Говорит Тео Макнил. Да, я рано вернулся из Ирландии. Почему? Видишь ли, я узнал, что ты продал мне свою сестру с целью получить информацию, которая позволила бы тебе убить меня и захватить мою империю. Что? Нет, не стоит отрицать. Я также узнал, что она не была девственницей, когда выходила за меня замуж. Ты знал об этом? — Он делает паузу, глядя на меня. — Прости, Марика, — добавляет он, на мгновение прикрывая трубку рукой. — Я займусь тобой, как только закончу разговор.

Я смотрю на него, мой собственный гнев начинает брать верх, как раз когда Тео включает громкую связь.

— О чем ты, блядь, говоришь, Макнил? — Голос моего брата раздается в трубке, и Тео хихикает

— Ну, похоже, она трахнулась с одним из своих телохранителей. Мужик по имени Адрик. Возможно, я бы и не узнал об этом, если бы только он не пришел вместе с той охраной, которую ты настоял прислать. Мой человек Финн застал их целующимися в переулке. Похоже, он просто не мог выпустить ее из виду или из рук. Теперь он голый в моем кабинете, избитый до полусмерти, а мы делаем ставки на то, сможет ли он удержать контроль над своим членом достаточно долго, чтобы не кончить, пока он будет смотреть, как я трахаю твою сестру на глазах у моих охранников. Поскольку ей нравится, когда на нее смотрят другие мужчины. Уверен, ты понимаешь…

— Какого черта? — Голос моего брата, это яростное рычание. — Я не знаю, что это за больная шутка…

— Это не шутка. Скажи ему правду, Марика. — Взгляд Тео без обиняков говорит мне, что я не должна пытаться лгать. И, учитывая мое нынешнее положение, я не вижу, что это может сделать, кроме как усугубить ситуацию.

— Марика? — В голосе Николая звучит отчаяние. — Марика, ты правда там? Он лжет, скажи мне, где тебя найти…

— Он не лжет. — Я слышу безнадежность в своем голосе. — Прости меня, Николай. Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне…

— Что ты говоришь? Марика…

— Я переспала с Адриком. — Я закрываю глаза, чувствуя, как слезы капают из них на стол. Все мое тело превратилось в катастрофическое месиво из боли и возбуждения, гнева, печали и страха, и я не знаю, что будет дальше. — Пока у тебя был медовый месяц. — Почти облегчение признаться в этом после стольких месяцев. — Мне было одиноко, и я хотела отвоевать что-то для себя после того, что сделал Нароков. Я хотела сделать выбор в отношении своего тела. Так я оправдывала себя. Может быть, я была права, а может, и нет, я уже не знаю. Но я сказала да Адрику, когда он дал мне понять, что хочет меня. И это не прекращалось до тех пор, пока мы с Тео не обручились.

— Марика… — В голосе Николая звучит разочарование, горе или и то, и другое, я не знаю. — Я бы никогда не пошел на это…

— Я знаю. — Я тяжело сглатываю. — И что бы тогда случилось с нашей семьей?