Опасные клятвы

На мгновение я задумываюсь о борьбе. Я могу вцепиться в него когтями, закричать, попытаться ударить его по яйцам. Он уже ранен, и я думаю, о возможности одолеть его. Я могла бы ударить его по отсутствующим зубам, по лицу, которое наверняка болит, попытаться нанести раны, которые я видела… Но в конце концов он больше и сильнее меня, и в тесном помещении я почти уверена, что он сможет ускользнуть от меня или вырубить, прежде чем я успею вступить в бой. И даже если мне удастся сбежать, что тогда? Кому я позвоню? Куда мне идти? Я в опасности здесь или в другом месте. Я не знаю, как вернуться к Тео, и от одной мысли о возвращении к нему мне становится плохо. Поездка к брату вызывает те же вопросы, как туда добраться и хочу ли я вообще прибегать к его помощи.

У меня нет ни денег, ни телефона, ни документов. Обращение к копам мало что решит, если вообще что-то решит. Большинство из них либо у Тео, либо у моего брата в кармане. Если я обращусь к нужному копу, он вернет меня к Николаю. Другой может вернуть меня к Тео. В любом случае я окажусь там если, конечно, смогу благополучно найти полицейский участок.

И когда я думаю обо всем этом, времени уже не остается.

Адрик вытаскивает меня с заднего сиденья джипа, его рука путается в моих волосах, когда он наматывает их на свою руку, откидывая мою голову назад слишком знакомым для меня способом. Он хватает одно запястье, затем другое, и я чувствую пластик вокруг них, когда он затягивает их за моей спиной, почти слишком туго.

— Ты хочешь, чтобы у меня остались все пальцы? — Я огрызаюсь, крутя головой, как только могу. — Потому что в таком случае ты, наверное, не захочешь перекрывать мне кровообращение.

— Только на правой руке, — усмехается Адрик, и мой желудок подкатывает тошнота, когда я думаю о последствиях.

Трудно поверить, что совсем недавно мне было трудно отказать ему. Я боролась и с чувствами к нему, и с чувствами к Тео. Теперь я думаю о том, как Адрик возбудился, наблюдая за сценой в кабинете, и все, что я чувствую, это больную ненависть. В сочетании с тем, что он делает со мной сейчас, трудно вспомнить, зачем он мне был нужен. Почему между нами вообще что-то было. Это не тот человек, который поцеловал меня на том старинном диване и убедил ослабить бдительность. Не тот мужчина, который прикасался ко мне медленно, нежно, делая мой первый раз чем-то достойным воспоминаний, а не чем-то грубым и неприятным.

Здесь не осталось ничего от этого человека.

Неужели Тео думает об этом, когда смотрит на меня? Вопрос закрадывается в мою голову, навязчивый и ненужный, пока Адрик подталкивает меня к тому, что похоже на дверь в подвал. Неужели он видит меня и ему трудно вспомнить, почему он влюбился в меня, когда поверил всему, о чем я ему лгала?

Не знаю, что заставило меня поручиться за него сегодня перед Николаем, когда я так легко могла бы сделать так, чтобы Тео солгал, и наблюдать, как мой брат находит способ обрушить на него адский дождь. Даже когда я думаю об этом, маленький голосок в моей голове шепчет ответ.

Я хотела, чтобы Тео знал: когда у меня был реальный выбор сказать правду, я ее сказала. Что всю ложь я говорила, потому что не видела другого выхода.

Я хочу, чтобы он понял, что хотя бы часть из этого была правдой.

И в глубине души я также знаю, что не чувствовала бы этого, если бы не испытывала к Тео чувств.

Это не имеет значения, с горечью думаю я, пока Адрик толкает меня вниз по шатким ступенькам в темный подвал. Того, что он сделал, не простить. Ты знаешь это. Все никогда не будет как прежде, даже если я попытаюсь справиться с этим. Все кончено. Этого не должно было случиться.

Если Адрик запланировал для меня то, чего я боюсь, это все равно не имеет значения.

Адрик срывает цепь, свисающую с потолка, и подвал наполняется резким светом от голой лампочки. Здесь сыро и пахнет затхлостью, и я вздрагиваю, когда он подталкивает меня к одной из кирпичных стен, где я вижу висящее на ней железное кольцо. Сомневаюсь, что я первый человек, которого сюда привели.

— Как ты узнал об этом месте? — Шепчу я, и Адрик усмехается.

— Я слушаю, — говорит он с ухмылкой, хватаясь за наручники, прикрепленные к цепи, проходящей через кольцо. — Это место твой брат использует для того, чтобы держать пленника подальше от дороги, пока он не сможет выпытать из него информацию.

— Тогда они будут искать тебя здесь. — Я смотрю на него, пока он надевает наручники на мои запястья, морщась от холода металла, и у меня сводит живот, когда он отрезает пластиковые стяжки, и я чувствую острое скольжение лезвия по моей коже.