Опасные повороты

— Вы снова правы, — ответил, усмехнувшись, Кэллаген. — Но это не имеет большого значения и оставим пока в стороне ваш вопрос. Знаете ли, Гагель, мне нравится, что вы задаете хорошие вопросы. И продолжайте перебивать меня и задавайте новые. Они вполне могут прийти в голову и полицейскому офицеру, расследующему это дело, — улыбка Кэллагена стала еще шире, — если, конечно, кто-то покажет ему заявление Ривертона…

— Даже так?

— Да, только так, — подтвердил Кэллаген и продолжал, — молодой Ривертон был на яхте — неважно, как он туда добрался — и встретился с Джейком Рафано. Это факт. Мы предполагаем, что он сказал Рафано, что знает, что тот собирается бежать…

— Я хочу еще перебить вас, мистер Кэллаген. Вам не известно, кто предупредил его о возможном бегстве Джейка Рафано?

— Я уже говорил вам, мистер Гагель, что пока это не имеет значения. Важно то, что молодой Ривертон поверил этому, а у Рафано была его расписка на двадцать две тысячи фунтов, и Простак хотел ее вернуть. По-видимому, он боялся, что Рафано позвонит его отцу и предъявит ему эту бумажку, поэтому парень стал просить расписку назад, но, как я предполагаю, Джейк Рафано стал над ним издеваться. Тогда Ривертон выхватил пистолет и пригрозил им Рафано. Скорее всего, Рафано попытался выиграть время и, как мне кажется, сказал Простаку, что вернет расписку. Он открыл ящик стола, но вместо расписки вытащил пистолет. Увидев это, Ривертон выстрелил первым и попал прямо в сердце Рафано. Уже в последний момент Рафано все же успел нажать на курок и ранил Ривертона. Вы согласны?

— Да, вполне, — ответил Гагель. Он наклонился вперед к Кэллагену. — Но это очень опасное заявление, мистер Кэллаген! Вы знаете, что оно значит?

Кэллаген усмехнулся.

— Убийство.

— Точно. Если я сниму с молодого Ривертона именно такие показания, то это будет равносильно признанию в убийстве — в преднамеренном убийстве. Значит, Ривертон пришел на яхту с целью забрать свою расписку любым способом. И он пошел туда с оружием. Любой суд примет во внимание, что он взял пистолет с целью угрозы Джейку Рафано, а может быть, и его убийства. Получается, что если Ривертон угрожал пистолетом Рафано, то это он стрелял для самозащиты, а не Ривертон… — Кэллаген кивнул.

— Именно так я и думаю, — сказал он. Гагель снова откинулся на спинку кресла.

— А что, мистер Кэллаген, если заявление молодого Ривертона не будет соответствовать ничему такому, о чем мы здесь говорили?

Кэллаген поднялся с кресла, и достал из кармана бумажник. Он отсчитал десять сотенных банкнот и положил их на стол перед адвокатом.

— Это ваш гонорар, а ваше дело сделать так, чтобы заявление молодого Ривертона не расходилось с тем, что я вам только что рассказал. Если вы этого не сделаете…, — он замолчал и зло улыбнулся, — то будете писать сами. Я думаю, в палате никого не будет, а молодой Ривертон еще не оправился и вряд ли сможет прочесть то, что вы дадите ему подписать. Понятно?

Гагель взял деньги и сунул их в ящик стола.

— Понятно, мистер Кэллаген. А вы уверены, что контора «Селби, Ронс и Уайт» будут в восторге от такой линии защиты?

— Абсолютно, — ответил Кэллаген. — Миссис Ривертон сегодня утром перед своим отъездом в Мэнор-Хауз встречалась с ними и предупредила, что инспектор Гринголл, расследующий это дело, рекомендовал ей взять хорошего адвоката по уголовным делам. Так что это именно он предложил нанять такого юриста. А я ведь вас знаю, — улыбнулся Кэллаген.

Гагель кивнул.

— Конечно, мистер Кэллаген, я постараюсь сделать все наилучшим образом. Я тоже думаю, что во время снятия показаний с Ривертона в палате никого не будет. И, конечно, я понимаю, что Ривертон еще настолько слаб, что будет не в состоянии сознавать, что он говорит. В любом случае он ничего не запомнит…

— Я тоже так думаю, — сказал Кэллаген. — Я доволен, что мы поняли друг друга и буду рад, если уже сегодня услышу от вас о результатах допроса.

Гагель посмотрел на часы.

— Я сейчас же еду в клинику и сам привезу показания в вашу контору, мистер Кэллаген. До свидания.

* * *

Было пять часов вечера. За окнами конторы Кэллагена бушевал сильный ветер.

Эффи Томпсон принесла шефу третью подряд чашку чая. Она поставила ее на стол перед ним и хотела сказать что-то важное, но, взглянув на Кэллагена, передумала. Как только Эффи вышла из кабинета, зазвонил телефон. Кэллаген снял трубку и услышал голос Келлса.

— Алло, Слим, — сказал Келлс. — У тебя все нормально? Мы сегодня встретимся, как договорились?

Кэллаген живо представил себе Келлса, стоящего в единственной телефонной будке на маленькой улице Фаллтона с торчащей изо рта сигаретой и надвинувшего на самые глаза шляпу.

Кэллаген ответил, что пока у него идет все, как надо, сказал, чтобы Келлс ждал его у дерева возле телефонной будки в десять часов вечера. Немного помедлив, он спросил, как обстоят дела в Фаллтоне.

— Хорошо, — заверил его Келлс. — Полиция покрутилась немного на яхте и уже уехала. Так что все спокойно. Правда, этот старикашка заартачился. Джимми Уилпинс. Может быть, встряхнуть его чуть-чуть?