Опасные соседи

Я не знаю, какие постельные разговоры велись за ужасной дверью комнаты Дэвида и Берди. Я старался не задумываться о том, что происходило за этой дверью. Я слышал вещи, которые даже сейчас, почти тридцать лет спустя, заставляют меня содрогнуться. Каждую ночь я спал, накрыв голову подушкой.

Каждое утро они вместе спускались вниз, излучая самодовольство и чувство собственного превосходства. Дэвид был одержим длинными, до пояса, волосами Берди. Он постоянно их трогал. Он накручивал их на пальцы и сжимал в руках пряди; разговаривая с ней, он гладил, перебирал их. Как-то раз я видел, как он поднял прядь ее волос, поднес ее к носу и глубоко вдохнул.

— Разве волосы Берди не прекрасны? — сказал он однажды. Он посмотрел на мою сестру и Клеменси, которые обе носили волосы до плеч. — Разве вы не хотели бы иметь такие волосы, девочки? — спросил он.

— Во многих религиях, — сказала Берди, — для женщин считается высокодуховным носить длинные волосы.

Хотя ни Дэвид, ни Берди не были религиозны, в первые дни их отношений они много рассуждали о религии. Они говорили о смысле жизни и жуткой одноразовости всего сущего. Они обсуждали минимализм и фэн-шуй. Они спросили мою маму, не будет ли та против, если они перекрасят свою спальню в белый цвет, а заодно перенесут свою старинную металлическую кровать в другую комнату, а на пол положат матрас. Они ненавидели аэрозольные баллончики, фаст-фуд, фармацевтические препараты, искусственные волокна и полиэтиленовые пакеты, автомобили и самолеты.

Они уже тогда говорили об угрозе глобального потепления и беспокоились о последствиях своих углеродных следов. Если посмотреть на все это с точки зрения сценария конца света, который разыгрывается перед нами во время зловещей жары 2018 года, когда мы видим полный пластика океан и его мертвых обитателей, когда белые медведи соскальзывают в воду с тающих льдин, приходится признать: эта парочка опередила свое время. Но в контексте 1990-х годов, когда мир только начинал осознавать, чем чреваты современные технологии и одноразовая культура, они казались отклонением от нормы.

Если честно, я бы даже зауважал Дэвида и Берди и силу их заботы о нашей планете, если бы не тот факт, что Дэвид считал, что все должны жить согласно его воле. Ему и Берди было мало просто спать на матрасах на полу. Им захотелось, чтобы мы следовали их примеру. Мы все должны спать на матрасах на полу. Ему и Берди было мало только их собственного отказа от машин, аспирина и рыбных палочек. Мы все должны отказаться от машин, аспирина и рыбных палочек. Мне стало ясно: то, что я подсознательно предвидел несколько недель назад, когда стал свидетелем поцелуя Дэвида и Берди, сбылось. Она выпустила на волю в Дэвиде нечто ужасное и теперь хотела, чтобы Дэвид все контролировал.

Похоже, мы больше не были свободны.

33

Темнеть начинает только после десяти. Сидя за садовым столиком в сгущающихся сумерках, Либби и Миллер разговаривают друг с другом, не замечая темноты, пока не перестают видеть белки глаз друг друга. Тогда они зажигают свечи, чьи огоньки подрагивают и пляшут на ветру. Последний час дневного света они провели, обыскивая дом, и теперь обсуждают свои находки.

Помимо слов «Я — ФИН», написанных на внутренней стороне ящика стола, они нашли те же слова на дне ванны на мансардном этаже, на плинтусе рядом с дверью в одной из спален и внутри встроенного шкафа в комнате на втором этаже. В одной из комнат внизу они нашли несколько струн и пюпитр для нот, засунутый в угловой шкаф. В шкафу комнаты, где Либби была найдена в кроватке, они отыскали кучу чистых махровых подгузников, английские булавки, детский крем и ползунки. В сундуке в заднем коридоре лежала куча книг, заплесневелых и посеревших, — о целебных свойствах трав и растений, о средневековом колдовстве, сборники заклинаний. Книги эти были завернуты в старое одеяло и завалены сверху подушками в чехлах, которые, должно быть, некогда украшали садовую мебель.

Они также нашли тонкое золотое кольцо, застрявшее в щели между деревянными половицами и плинтусом. На кольце было клеймо, которое Миллер сфотографировал с помощью фотокамеры своего телефона, а затем увеличил изображение. Когда они погуглили его, оказалось, что это клеймо 1975 года — года свадьбы Генри и Мартины. Крошечная вещица, потерянная для мира, спасенная от глаз мародеров и полицейских, она пролежала в своем темном тайнике двадцать пять лет или даже больше.

Теперь это кольцо на безымянном пальце левой руки Либби. Кольцо ее матери. Оно как будто сделано по ее мерке. Они разговаривают, и Либби машинально крутит его на пальце.

Они то и дело умолкают, прислушиваясь к звукам шагов в зарослях сада. Время от времени Миллер встает и идет в дальний конец сада, выискивает глазами тени или свидетельства того, что кто-то прошмыгнул через калитку в задней стене. Они выносят найденные в сундуке подушки, задувают свечи и садятся на краю лужайки, как можно дальше от задней двери.

Они шепотом разговаривают в темноте. Внезапно Миллер смотрит на нее и прижимает палец к губам.

— Тсс.