Опасные тени прошлого

– Обычная история: у него появилась другая женщина. – Голос Анны дрогнул, и я придвинул ей стакан воды. Она сделала глоток и продолжила: – Мы собирались пожениться, практически готовились к свадьбе. Михаил человек бережливый, деньги на ветер не бросает. Поэтому копили, откладывали, чтобы все было не хуже, чем у других. Путевку хотели в Турцию купить, в свадебное путешествие поехать. Для этого он даже сдал в субаренду свою мастерскую в центре города, а сам работал дома, считал, что так получается выгоднее. Руки у него золотые, клиентов всегда много.

Вскоре я заметила, что он изменился, стал говорить, что надо со свадьбой повременить, еще заработать, поднакопить. У него появились секреты от меня. Он отменял наши встречи, ссылаясь на занятость, большое количество заказов. Несколько раз, когда я приезжала вечером, не открывал, делал вид, что его нет дома. Но я-то видела и свет в окне, и машину его во дворе. На мои вопросы он сначала отшучивался, потом стал отвечать грубо, что, мол, еще не жена, а уже шагу не даешь ступить.

А как-то я приехала, его не застала, зато встретила соседку, бабу Нюсю, она мне и говорит: «Мишка-то уехал со своей новой кралей. Совсем совесть потерял. Бросай ты его, девка!»

Я ей сначала не поверила, эта старуха известная сплетница. Позвонила Мише, он говорит: я с приятелями пиво пью, не жди меня сегодня. Я уехала домой, а рано утром вернулась. И увидела, как из дома вышел Михаил с женщиной, как она его поцеловала на крыльце, потом он усадил ее в машину и они уехали. Стало ясно, что я третья лишняя… Так наша свадьба и расстроилась…

По тому, как Анна тяжело вздохнула, было понятно, что чувства ее к бывшему жениху не остыли до сих пор.

– Анна, а вы раньше встречали эту женщину? – спросил я.

– Нет, никогда. Я же сначала думала, что он с этой москвичкой, которой мастерскую сдал, закрутил. Она молодая, интересная. Я ее видела однажды, когда Миша ключи передавал. Но эта женщина взрослая, мне даже показалось, что она старше его.

– Вы смогли бы ее узнать?

– Не знаю. Я далеко стояла, за соседским забором спряталась. И что странно: она была в темных очках – это рано утром-то. Нет, вряд ли узнаю. Да вы сами у Михаила спросите, с кем он сейчас.

– Конечно, Анна, спрошу. Вы мне очень помогли. – Я попрощался и оставил ее грустить о несбывшихся надеждах на крепкий брак с Мирошкиным.

День клонился к вечеру, который обещал быть уже по-летнему теплым. Я отправился к Кире, чтобы встретиться с ее клиентом, ортопедом. На самом деле я прекрасно понимал, что эта беседа – просто предлог еще раз увидеть девушку. Но не воспользоваться им не мог.

У дома на Крестовой я оказался раньше, чем предполагалось, и присел на лавочку перед подъездом, чтобы быстро записать в блокнот собранные сегодня сведения. И вдруг услышал знакомый голос, легкий смех, стук каблучков по асфальту. Во двор вошла пара – Кира в каком-то воздушном платье и белом пиджачке под руку с высоким красивым мужчиной, похожим на киноактера. Они оживленно переговаривались, когда Кира заметила меня и как-то смущенно воскликнула:

– Игорь Анатольевич, я совсем забыла о том, что вы должны прийти. Извините! Познакомьтесь, пожалуйста, с нашим гостем, преподавателем истории из Польши, – представила она своего спутника.

– Борис Левандовский, к вашим услугам, – широко улыбнулся тот.

Эх, не нравится мне все это! Что-то вокруг этой девицы крутится слишком много народа! И внимание полиции мне совсем ни к чему. Надо быть осторожнее, чтобы не выдать себя. Но недолго им осталось веселиться, приближается мое время. Пора отдавать долги…

Воркута, октябрь 1979 года

– Ну что, опять нажрался как свинья? И где ты только деньги берешь на эту водку проклятую, ирод?! Мне детей нечем кормить, до получки еще неделя, а в кошельке пусто.

Мать уже не кричала, как обычно, на весь дом, а горестно всхлипывала, вытирая слезы попавшимся под руку старым кухонным полотенцем. А отец что-то невнятно бурчал в ответ, покачиваясь на колченогой табуретке у кухонного стола, накрытого выцветшей клеенкой.

В такие моменты они с братом прятались в чулан или, как сейчас, в спальне за шкафом, чтобы не попасть под горячую руку, и сидели тихо как мышки. Накатывало чувство страха и беспомощности.

В их доме все было старым, ветхим, давно требовавшим починки или замены. Печка чадила, отчего даже одежда пропитывалась ее горьковатым запахом. Мать, вечно усталая, рано постаревшая, работала на хлебокомбинате, и только благодаря этому семья не умирала с голода. Иногда ей удавалось принести домой полбуханки бракованного хлеба, еще теплого и ароматного, который она делила между дочкой и сыном. Придя со смены и отдохнув пару часов, она спешила в общежитие шахтеров, где мыла полы, чтобы заработать лишние рубли.