Опасные тропы

Инга Мейер разоблачила арестованного: он, оказывается, не только не Виталий Ельшин, но и не пан Юлиан. Так кто же он и почему снова выдает себя за другого, хотя на этот раз подобное самозванство может ему дорого обойтись? Следовало, не теряя ни минуты, попытаться все-таки выяснить личность этого человека. Однако тщательная проверка ничего не дала: ни по делам, ни по картотекам он до сих пор не проходил; имея на своем счету немало преступлений, как-то оставался до сих пор «чистеньким». Тогда Соколов решил немедленно проверить мелькнувшее у него подозрение…

Капитан Пчелии возвратился от Мухина и вручил начальнику его письменное заявление: на предъявленном ему фотоснимке тот опознал своего старого знакомого Аггея Чурилина, которого знал еще по Западной Германии и с которым вместе переходил советскую границу. Так вот на какую роль так долго и старательно готовили этого предателя молодчики из Центрального разведывательного управления!? Вот почему он сбежал от своего «приятеля» как только пробрался на советскую территорию! Впервые за последние дни полковник удовлетворенно улыбнулся. Яльмар Крафт чувствует себя сейчас в безопасности, уверен, что провел КГБ. Ну что ж, тем лучше, пусть он занимается самообманом.

Новый допрос.

— Гражданин Чурилин, объясните, почему вы назвались резидентом иностранной разведки по кличке пан Юлиан? — задал первый вопрос Соколов.

Полковник заметил, как дрогнули мускулы на лице арестованного, как выражение растерянности появилось в его глазах. Он соображал, что это значит, — ведь его уже не спрашивали о фамилии, к нему обратились, назвав ее.

Затем растерянность сменилась улыбкой торжества:

— Вы озадачены тем, что я не стал вилять, отнекиваться, а с самого начала откровенно признался, кем являюсь в разведке и какое поручение выполнял на «Красном Октябре»? Но ведь это же ясно: я хотел иметь побольше шансов спасти мою жизнь. Прошлый раз я говорил вам — примите мои условия…

— Прошлый раз я уже говорил: вы совершили тягчайшие преступления в нашей стране, гражданин Чурилин, и этих преступлений достаточно, чтобы судить вас по всей строгости советских законов, — прервал Соколов. — Так что не следует возвращаться к этому. Я еще раз спрашиваю вас: почему вы выдавали себя за резидента? Вы должны бы знать, что положение резидента усугубляет вашу вину и тяжесть вашей ответственности.

— Вы мистифицируете меня.

— Я не намерен заниматься шутками, — резко сказал полковник. — Соблаговолите дать показания и вразумительно ответить на мой вопрос.

— Я отказываюсь понимать вас, — удивляясь, ответил Чурилин. Он действительно не понимал. Соколов терпеливо повторил. Чурилин стоял на своем.

— Кто назначил вас резидентом на «Красный Октябрь» и дал шпионскую кличку? — спросил полковник.

— Патрик Смит.

— Когда и где это произошло?

— Во время моего свидания с ним в Западной Германии. Только тогда я понял, для чего меня заставили учиться на металлурга, получить диплом инженера.

— Вы виделись со Смитом здесь, в Советском Союзе?

— Да, я встретился с ним один раз.

— И он дал новое поручение?

— Нет, повторил старое.

— Для чего же в таком случае требовалась эта встреча? Зачем было рисковать?

— Так было условлено ранее. Кроме того, во время нашей последней встречи Смит кое-что уточнил.

— Где имела место эта встреча и что именно он уточнил?

— Ни того ни другого я вам не скажу — ведь вы не захотели принять мои условия.

Соколов неодобрительно заметил:

— Вы почему-то не обратили внимания: все то, о чем я вас спрашиваю, направлено на то, чтобы изобличить вас в пока что непонятной мне лжи. Вы не резидент пан Юлиан, для нас сейчас это ясно. А поскольку вы настаиваете на своем, мне, естественно, необходимо уточнить детали. Вернемся к основному… Вы упорствуете… Отлично. Мы можем обойтись и без ваших признаний. Так вот — резидент пан Юлиан вел враждебную нашему Советскому государству деятельность задолго до того, как вас перебросили к нам. Больше того, вас и послали в помощь резиденту пану Юлиану. Так и быть, открою вам секрет: мы точно знаем прошлое подлинного пана Юлиана, его подлинное имя, возраст… Одним словом: он — это не вы, а вы — не он. Этот факт в дальнейшей проверке не нуждается. Итак, позиции, с которых вы пытались выступать тут с вашими требованиями, вообще несостоятельны.

Полковнику пришлось не раз повторить свои доводы, и с каждым разом он убеждался, что Чурилин не притворно, а вполне искренне не понимает его, не верит ему, и в конце концов Соколов раскусил хитрость разведки.

— Я, кажется, начинаю понимать, в чем дело, — устало произнес он. — Я верю вам, то есть я верю в то, что вы добросовестно заблуждаетесь.

— Что вы хотите сказать? — осторожно осведомился Чурилин.

— Вас одурачили, как мальчишку, а вы вообразили себя героем! Вы вообразили, что шеф разведки захочет обменять вас как неоценимого своего сотрудника, а на самом деле использовали вас исключительно для того, чтобы вами, вашей жизнью прикрыть другого шпиона, того, кто действительно представляет настоящего резидента на «Красном Октябре».

— Вы думаете… — у Чурилина перехватило дыхание.