Опасные виражи

Он спросил о том, как она, будучи внебрачной дочерью, оказалась официально зарегистрированной гражданкой Ватикана? Она так растерялась, что даже не поняла, что он имеет в виду, и он объяснил, что без регистрации брака её родителей ей не могли выдать свидетельства о рождении и прописать в Ватикане. Она огорчённо вздохнула, так как не хотела признаваться в том, что её отец после её рождения дал определённую сумму денег заведующему ЗАГСа, и тот написал ему это свидетельство и прописал её в Ватикане. Однако после того как Филиус повторил свой вопрос, ей пришлось признаться в нехорошем, но вынужденном поступке своего отца. Услышав её ответ, Филиус уверенно заявил, что, если у неё в результате любовной связи с ним родится ребёнок, он никуда не пойдёт и никому никаких денег не даст. Тогда она сказала, что сделает это сама или заплатит деньги врачу за аборт, а до рождения мальчика или девочки будет его любовницей. Он с улыбкой согласился и, сказав, что дети ему не нужны, предложил ей применять противозачаточные таблетки. Немного подумав, она в свою очередь тоже согласилась, так как побоялась, что после появления ребёнка Филиус её бросит. Перспектива стать матерью-одиночкой её никак не устраивала. Но у неё снова вырвался огорчённый вздох, поскольку она хотела стать гражданской или официальной женой Филиуса и желала от него детей.

– Ты напрасно расстраиваешься, – уверено заявил Филиус, словно прочитав её мысли. – Быть бездетной любовницей гораздо лучше, чем быть женой и матерью. У жены и матери есть ответственность и обязанности. У любовницы нет ни того, ни другого. Свободные отношения между мужчиной и женщиной на основе любви или взаимной симпатии – это лучшее из того, что может быть. Любовь в своём проявлении свободна, а институт брака и семейные процедуры, помещая её в определённые рамки, словно в клетку, лишают её основного свойства.

Против этого аргумента Клаудия не могла ничего возразить и, сравнив любовь с творчеством, которое в своём проявлении тоже свободно, подумала о том, что Филиус всегда прав.

IX

– Где ты была? – спросила с волнением Фиорентина, когда Клаудия на следующее утро пришла домой. – Мы с Просперо почти всю ночь не могли заснуть.

– Где бы ты ни была, ты могла позвонить и сообщить, где ты находишься, – строгим тоном произнёс Просперо. – Или наши переживания для тебя не имеют значения?

– Где я была, там меня уже нет, но это не значит, что я там не буду, – загадочно сказала Клаудия, войдя в комнату и сев в кресло. На её губах появилась мечтательная улыбка, так как она вспомнила интимные подробности замечательной ночи, проведённой с Филиусом.

– Ты не ответила на вопрос, – сказала Фиорентина.

– Перестань говорить загадками, – потребовал Просперо.

– Что вы от меня хотите? – Клаудия с отрешённым видом посмотрела сначала на взволнованную мать, потом на строгого отца. – Я устала и хочу спать. Я тоже почти всю ночь не сомкнула глаз, но в отличие от вас я не переживала.

– Не переживала? – переспросила удивлённо Фиорентина.

– А что же ты делала? – спросила возбуждённо Просперо.

– Наслаждалась, – сказала Клаудия и на несколько мгновений закрыла глаза.

– Наслаждалась, – до Фиорентины не дошёл смысл этого слова. – Как наслаждалась?

– У меня есть право на личную жизнь и личные секреты? – недовольно спросила Клаудия. —

Или я должна отчитываться перед вами в том, где я была и что я делала?

– Разумеется, она наслаждала не одна, – сказал Просперо Фиорентине. – С кем ты наслаждалась?

– Какая вам разница с кем? – Клаудия встала с кресла и направилась в свою комнату. – Вы должны быть довольны тем, что я наслаждалась, а не переживала. Мне было так хорошо, что я забыла обо всём, в том числе и о вас. А теперь мои глаза смыкаются и хотят увидеть это наслаждение во сне.

– А я знаю, с кем ты наслаждалась, – догадалась Фиорентина, когда Клаудия открыла дверь своей комнаты. – Ты наслаждалась с Филиусом, не так ли?

– Так, – не сразу ответила Клаудия, отрешённо взглянув на мать. – Он мне доставил такое наслаждение, что я забыла позвонить вам, чтобы сообщить о своём местонахождении.

– Ты стала его любовницей, – сказал Просперо полувопросительно.

– Это вопрос или утверждение? – спросила Клаудия, равнодушно взглянув на отца. – Если это утверждение, то мне нечего к нему добавить, если это вопрос, то моим ответом будет молчание.

– Конечно, стала, – убеждённо сказала Фиорентина. – Я же тоже стала твоей любовницей в своё время, – обратилась она к Просперо. – Замечательное было время. Как жаль, что оно прошло!

– Ты можешь гордиться тем, что твоя дочь пошла по твоим стопам, – сказала Клаудия матери и, войдя в свою комнату, закрыла дверь.