Опасные земли

– Мой полное имя Гектор Эрнесто Мария де Аурелио и Пименталь и Понтекорво. Получая советский паспорт, как мне было назваться? Марией? В те годы подобный гендерный маневр мог вызывать вопросы.

– В какие годы? Ведь вам же, черт возьми… если вы тот самый… сколько вам лет и почему?..

– Сам не рад, молодой человек, – закряхтел художник. – Я ехал сюда, рассчитывая сгинуть вместе с чертовым городом, когда мы отключим Осколок. Что-то пошло не так.

– Но что?

– Ответ один – есть и другие Осколки, а значит, я буду существовать. Последний страж нашего чертова Ордена.

– Охренеть, просто охренеть! У меня к вам столько вопросов как, так сказать, к очевидцу! – антиквар трижды хлопнул по рулю от нахлынувших исторических переживаний и перспектив.

– Вы, извините, их прямо сейчас собираетесь задать, молодой человек? – желчно осведомился Понтекорво.

– А, черт, блин, простите! Не так просто это переварить. Нервничаю! И вообще… Но один вопрос – он важный. Мы разобрались с той дрянью? С Осколком? Мы же его того?

– И не надейтесь. Того! Уничтожить Осколок мы не в силах, у него абсолютная прочность. Он переживет подрыв сверхновой, не то что наши суетливые потуги! Майор Бецкий ценой жизни смог его выключить. Похоже, это был единственный способ. Оставить Тьму без носителя. Штука это мощная, но тупая настолько же абсолютно, насколько прочная. Оно знает лишь стремление собрать себя воедино. Но само не в состоянии сделать и шага – нужен носитель. И вдруг его не стало. Не надо спрашивать, как именно это работает. Думаю, оно умеет настраиваться на вибрации избранного мозга. Майор сумел одолеть Хозяина, а значит, на какое-то время стал ему ближе родной матери, и Осколок должен был завладеть им, как некогда поглотил несчастного Филиппа де Лалена. Но не срослось, после чего он просто выключился. Он так и будет лежать под древним камнем, пока не кончится наш мир.

– А включить его обратно?

– Думаю, мы до этого не доживем. Сильно надеюсь.

– И что нам теперь делать?

– Сей вопрос вовсе странный. Жить. Трудиться. Любить. Как раньше.

– А у нас выйдет? Как раньше?

– Постарайтесь. В конце концов, времени вам отпущено не так чтобы много. Так что лучше постарайтесь.

– А что будет с капитаном? Как он объяснит на службе, где его носило и куда делся напарник?

– Я помогу. Как вы могли заметить, я здорово научился убеждать людей.

В зеркало заднего вида антиквар рассмотрел, что художник широко улыбнулся, впервые за всю неделю.

Зеленый внедорожник, подпрыгивая на колдобинах, уносился прочь из Бургундии.

Давным-давно

В комнате было жарко. С годами Жерару де Сульмону категорически разонравились свежесть и холод. Точнее сказать, он сам и теперь был не против подобных эффектов, да вот колени с ним не соглашались.

Поэтому во славу ревматизма ярко горел камин, а на упомянутых коленях лежала грелка. Разглядеть со стороны ее не представлялось возможным, так как седой де Сульмон сидел за столом, поминутно обмакивая перо в чернильницу, а потом снова и снова устремлял его бег по желтоватым страницам.

Книга никак не желала заканчиваться, но закончить ее было необходимо. И как следует спрятать, потому как все равно никто не поверит.

До поры.

* * *

Магистр искусств и доктор медицины дон Гектор Аурелио оставил за спиной проклятый город Сен-Клер. И коня он оставил за спиной тоже. А еще товарищей. Если подумать, не товарищи это были, а попутчики, да и сделал он все, что мог.

По крайней мере, так говорил себе доктор и брат неведомого Ордена, шагая по дороге. Вроде бы выходило убедительно, но кое-что его грызло. Он знал, точно определял характер этих укусов.

Совесть.

Но эта склочная сожительница была хорошо знакома дону Гектору. Договориться с ней не выйдет, сколько бы ни прошло лет. Нет-нет, а вылезет опять из-под спуда и возьмется грызть. Поэтому надо было думать о деле, а не о совести. Или получится, что он бросил товарищей напрасно.

Опять «товарищи». Кто ему товарищ? Ну не Петроний же! Хотя…

Чтобы ее черти взяли, ту совесть!

Дело прежде всего. Но как он доберется домой пешком? Следовало озаботиться лошадью. Проще всего купить, благо деньга в наличии. И скорым темпом – в капитул, доложить обо всем. Всенепременно. Или память о брошеных товарищах не даст жизни.

Не пришлось бы платить по счетам.

Доктор не ведал, что придется.

Пока же широким шагом он двигался по добрым землям герцогства Бургундского, которые оказались чертовски опасными.

Конец

Ленинград, 2015–2023 г.