Опасные желания

– В последнее время они все ведут себя неразумно. Все трое. Эта ситуация на них давит. Они ведь просто пытаются заботиться о городе как могут. Пытаются сохранить равновесие сил.

– Равновесие сил?

– Которое стремится нарушить Брайард, конечно. Вы разве не заметили, что его сегодня здесь нет? И что некоторые особо рьяные представители его паствы тоже отсутствуют?

Я окинула взглядом зал и не увидела Латетонов и Фаулеров. Саймона и Ребекки тоже не было.

– Может, им просто не на что меняться.

– А может, они сейчас сидят в церкви и строят планы по захвату города.

Ее глаза заблестели как стекло, и я заметила, что у нее дрожат руки.

– Кора, когда вы в последний раз ели?

Я сама начала иногда пропускать приемы пищи, экономя запасы. В такие дни у меня постоянно кружилась голова, появлялось ощущение странной невесомости и меня легко было сбить с толку. Может, обвинения Коры были порождением голода.

– Все в порядке. Я в порядке, – заверила меня она, но стоило ей опустить взгляд на вишневое варенье, и у нее в животе заурчало.

Хотя мне хотелось надеяться, что слова Коры – это просто бредовые домыслы, я не могла не задуматься о том, почему все главные сторонники сегодня отсутствуют.

– Пойдем, Эллери, – позвала Мерри, потянув меня за накидку, после того как жена Старейшины отмахнулась от меня.

– Благослови вас Господь, Кора Шефер, – сказала я на прощание.

– Чего это она? – прошептала Мерри, когда мы отошли подальше. – Говорит как сумасшедшая.

– По-моему, она просто…

– О, белая фасоль! – воскликнула Бонни Мэддин, когда мы проходили мимо. Она сидела на скамейке, кутаясь в плащ, который стал ей велик на два размера. Волосы, прежде кудрявые и блестящие, теперь были собраны в хилую косичку, а корни засалились. Она с надеждой улыбнулась нам, и я заметила, что у нее не хватает двух зубов. – Мама была бы ей рада!

Мерри прищурилась, пытаясь понять, с чем пришла Бонни.

– А что у тебя есть?

Меня удивила такая резкость. Мерри не видела подругу с прошлой ярмарки – почти месяц. Из-за сильных снегопадов отстроить сгоревшую школу не получилось, поэтому занятия приостановили, и детям Эмити-Фолз пришлось сидеть по домам.

Бонни молча достала две ленты. Они были чудесных цветов – голубого и фиолетового, – и мне очень захотелось провести пальцами по их атласным краям.

– И зачем они мне? – спросила Мерри. Ее тон был колючим и резким.

– Они будут красиво смотреться на шляпке, – предложила Бонни, протягивая их нам.

– Шляпками сыт не будешь, – бросила моя сестра, потом развернулась и отправилась искать кого-нибудь еще, с кем можно поменяться.

Бонни с трудом сдерживала слезы.

– Мама сказала, что, если я не принесу еды, она меня домой не пустит.

– Ленты очень красивые, – без особого энтузиазма заметила я. – Уверена, кто-нибудь захочет их взять.

Тяжелый взгляд ее заплаканных глаз остановился на мне.

– Эллери, пожалуйста.

– Я… Мне очень жаль, – пробормотала я и поспешила прочь.

– Марта Макклири принесла горох, – сообщила Мерри, когда я догнала ее.

Жена Старейшины только что вошла в Дом Собрания, стряхивая снежинки с плотной шали. Эймос ввалился в дверь вслед за ней, надрывно кашляя и прижимая платок к губам. Его смуглая кожа приобрела непривычно пепельный оттенок, а белесые глаза слезились. Я заметила на платке красные крапинки и покачала головой:

– На всякий случай лучше держаться подальше.

– Почему он не сидит дома? – удивилась Мерри. – Выглядит неважно – краше в гроб кладут. – Недобрые слова, но правдивые.

Маттиас подошел к ним и взял Марту под руку, окидывая Эймоса пристальным взглядом. Они заговорили так тихо, что расслышать было невозможно. Вскоре к ним подошел Леланд. На людях Старейшины всегда тянулись друг к другу, как дикие гуси, которые стремятся на юг по осени и возвращаются на север с началом весны.

– Картофель? – предложил Робер Шульц, подходя к нам с мешком в руках.

Мерри заглянула внутрь и поморщилась.

– Выглядит не слишком аппетитно, – согласился тот, – но гниль можно срезать. Там еще много съедобного. – В его голосе слышалось отчаяние.

Ферму Шульцев тоже настигла черная гниль, которая расползлась по Эмити-Фолз. Пострадал почти весь их урожай. При мысли о том, что у него дома пятеро детей – и ждут шестого, – мне захотелось просто отдать ему эту банку фасоли, но пришлось проглотить свое великодушие. Сочувствием семью не накормишь.

Эймоса снова скрутил приступ резкого, хриплого, лающего кашля. Казалось, он вот-вот выплюнет легкие и они растекутся по стене, жидкие и совершенно разложившиеся. Марта постучала мужа по спине, словно надеясь выбить у него из груди упрямый кусок мокроты.

– Отстань, женщина. Оставь меня в покое, – проревел тот, пригрозив ей тростью.

– Эймос, мой старый друг, тебе нужен отдых, – сказал Маттиас. – Позволь мне отвести тебя домой. Леланд проводит Марту, когда она покончит с делами на ярмарке.

Старик отмахнулся, гневно сдвинув седые брови. Марта покачала головой и отошла от мужа.