Опасные желания

Я поежилась, пытаясь прогнать тревожный холодок, бегущий вдоль позвоночника. Мерри схватила меня за руку, чтобы я не дергалась.

– Сейчас, когда у нас так мало запасов, думаю, мудрее будет сидеть по домам. Окопаться и затянуть пояса. Придет весна, и все это закончится. Но до тех пор нам нужно поберечься.

По залу побежали шепотки.

– До весны мы больше не будем собираться вместе, – решительно объявил Маттиас. Леланд разинул рот, а Эймос поднял руку, пытаясь возразить, но Маттиаса это не остановило. – А пока… благослови Господь всех присутствующих и весь город.

27

Тук-тук-тук. Тук-тук.

Я стерла мутную пелену с заспанных глаз и уставилась на балки над головой, пытаясь понять, что меня разбудило. Лица, смотревшие на меня из недр древесных узоров, были насмешливыми и жестокими. Их очертания размывал вырывавшийся изо рта пар. Я зарылась в постель, пытаясь снова провалиться в сон под горой одеял, нагретых моими сестрами. Только в кровати мне и бывало тепло.

Тук-тук. Тук-тук-тук.

Что это такое? Я перевернулась на бок и уставилась в окно на огромный вяз, растущий поблизости. В прошлом году папа подрезал его ветви, опасаясь, как бы во время бурь они не задели дом. Может, их опять нужно подстричь? Уже ведь март на дворе. Но голые узловатые ветви не шевелились. Ни намека на ветерок.

Вздохнув, я заставила себя выбраться из уютного гнезда. Ступни дрогнули от прикосновения к холодному полу, несмотря на то, что на ногах были толстые папины носки. Я натянула свитер поверх ночной рубашки и спустилась вниз, потирая плечи. Мама связала мне его буквально в прошлом году, но теперь он свисал с меня, мешковатый, как палатка.

Войдя в гостиную, я зашипела. Здесь было еще холоднее. Я принялась выгребать золу из очага, не обращая внимания на дрожь в руках. Они тряслись то ли от холода, то ли от постоянного голода, но я уже несколько недель назад перестала понимать разницу. Я зажгла немного растопки и начала подкладывать щепки в очаг, подкармливая огонь и давая ему разрастись.

Тук-тук. Тук-тук-тук.

Мышечная память подтолкнула меня к боковой двери – по утрам я привыкла доить Бесси. Я накинула папину рабочую куртку, натянула сапоги и только потом вспомнила, что несчастная корова вчера умерла. Под конец ее ребра так сильно торчали, что напоминали лезвия кос.

Я застыла, положив руку на дверную ручку, не зная, чем мне теперь заняться. Пока я думала, комната вокруг закружилась. Голова была легкой, будто сухой листок, который танцует на ветру, не в силах сопротивляться его порывам. Завтрак. Мне нужно было позавтракать.

Я добрела до кладовки и проверила опустевшие полки, вопреки логике и здравому смыслу надеясь, что за ночь случилось чудо и там окажется больше запасов, чем я насчитала вчера.

Чуда не произошло. Полки все так же пустовали. Я помедлила в дверях, покачиваясь и пытаясь удержать равновесие. Наконец я схватила банку с сушеными листьями мяты – Сейди обнаружила мятную полянку незадолго до того, как лег снег, и мы оборвали там все, что нашли.

Я повесила чайник на крючок и села ждать, пока закипит вода.

Тук-тук-тук. Тук-тук.

– Сэм! – позвала я, совсем сбитая с толку. В горле что-то царапало, и мой голос прозвучал неуверенно и хрипло.

Ответа не было. Да и не могло быть. Сэма не было дома уже несколько месяцев. Месяцев? Нет, тут какая-то ошибка.

– Ты же знаешь, что так и есть, Эллери, – пробормотала я, пытаясь вернуть себя в настоящее.

Наверняка это дерево. Другого объяснения нет. Я попью чаю, а потом обойду дом снаружи и найду, в каком месте стучит ветка. Может, получится уговорить Эзру с Томасом помочь мне принести лестницу из сарая и обрубить назойливые ветки. Я кивнула своим мыслям, слушая нарастающий свист чайника. Да. Хорошо. Этим мы сегодня и займемся.

Тук. Тук. Тук-тук.

– Да что это такое? – спросила Мерри, входя в комнату.

Я не слышала ее шагов по лестнице. По правде говоря, я вообще ничего не слышала из-за этого назойливого стука. В последнее время я была в состоянии сосредоточиться только на чем-нибудь одном.

– Ветка, наверное.

Вода закипела. Я сделала глоток, чтобы чай согрел меня изнутри. Так мне почти удавалось обмануть желудок и заставить его поверить, что я сыта.

– Этот стук меня разбудил, – пожаловалась Мерри, взяв в руки чашку.

Я хмыкнула, соглашаясь с ней. Почему-то меня порадовало, что она тоже это слышала. Чем дольше тянулась зима и чем меньше запасов у нас оставалось, тем чаще мне приходило в голову, что от голода я могла видеть и слышать то, чего на самом деле не было. Мне не раз снились такие яркие, такие настоящие сны, что жизнь в сравнении с ними казалась тусклой.