Опасный дом

Джейн сочинила это после того, как ее мать сошлась с неким Винсом Флемингом, о котором говорили, что он известен полиции, причем не только у нас в Милфорде. Я провел в его обществе одну мучительную ночь семь лет назад, когда Винс участвовал в выяснении того, что стряслось с семьей Синтии. Это чуть не стоило ему жизни. Но подвиги, совершенные Винсом в ту ночь, не превращали его в добропорядочного гражданина.

Той ночью он признался, что у него на совести убийство, совершенное в молодости. Я подозревал, что это далеко не все. Мне было рядом с ним не по себе, но он не казался психопатом. Совершенные им насильственные действия считались в его специфическом мире деловой необходимостью. Я тогда припомнил поговорку: то, что скорпион не раздражен и не жалит, еще не означает, что с ним следует водить компанию.

За недолгое время, проведенное вместе с ним, я уяснил одно: пусть Джейн Скавалло ему не дочь, она для него много значит, и он готов ради нее постараться. Когда Винсу было двадцать с чем-то лет, он стал отцом. Забеременевшая от него молодая женщина произвела на свет девочку, но вскоре мать и дочь погибли в страшной аварии.

Думаю, глядя на Джейн, Винс часто видел свою дочь, какой та стала бы, если осталась бы в живых.

Семь лет назад он взял с меня обещание, что я постараюсь ей помочь. Я проработал несколько лет в другой школе, прежде чем вернулся в прежнюю, но продолжал поощрять творчество Джейн. Это было не так-то просто. Умения удачно нанизывать слова было недостаточно. Я должен был убеждать ее, что о ее жизни надо писать. Мол, интересны далеко не только тупые знаменитости. Из жизни любого из нас можно извлечь ценные уроки. Ее собственный опыт, как ни старается она приуменьшить его, достоин изучения.

«Вам не все равно?» – много раз спрашивала меня Джейн.

«Если я отвечу, что делаю это потому, что ты мне небезразлична, сочтешь меня лицемером, – отвечал я. – Не поверишь мне. Поэтому озвучу эгоистическую причину. Я это делаю для себя. Если добьюсь, чтобы ты больше заботилась о своем будущем, то буду доволен собой и сочту, что состоялся как преподаватель».

«Значит, это просто эгоизм?»

«Он самый. Все ради себя, любимого. Ты тут совершенно ни при чем».

Лицо Джейн оставалось бесстрастным.

«Если я изображу заинтересованность, то вы будете ликовать, как герой фильма «Опус мистера Холланда»?»

Я улыбнулся: «Да. Притворись. Пусть целью твоего старания будет не искреннее стремление стать лучше, а желание заморочить нам голову».

«Ладно, буду вашей Элизой Дулиттл».

«Тоже неплохо», – согласился я.

«Вы думаете, что я не читаю, а я много чего знаю».

«Видишь, ты уже уловила смысл».

Другие школьные учителя, с которыми я поддерживал связь, сообщали, что Джейн Скавалло начала стараться. На Йельский университет пока не тянула, но диплом об окончании колледжа уже не исключался.

«Ты классно играешь!» – хвалил я.

«Я стремлюсь к «Оскару», – хвалилась она.

Дотянув до выпускного класса, Джейн почти перестала прогуливать уроки, выполняла домашние задания, получала приличные отметки.

«По-моему, ты уже не играешь, – однажды сказал я. – Обещаю никому не говорить, но мне кажется, что тебе уже не безразлично».

«Я делаю это не для вас».

«Конечно, только для самой себя».

«Вы считаете себя большим умником, а зря. Я делаю это ради него».

Ради Винса. Я должен был догадаться раньше. Джейн старалась ради него. До меня медленно доходило, что она чувствует себя виноватой перед Винсом. Ведь именно Джейн уговорила Винса помочь мне в ту ночь, чуть не стоившую ему жизни.

Я помог Джейн с подачей документов в колледж, снабдил рекомендательными письмами. Ее преподаватели не ошиблись: Йель ей еще не светил. Но ее приняли в Университет Бриджпорта, где она стала изучать рекламу. «Это для меня, – объяснила Джейн. – Я всю жизнь старалась заставить людей поверить во вранье». Реклама позволила ей совместить два дара: находить точные слова и убеждать.

На первом курсе она иногда присылала мне электронные письма. Я гадал, заслужу ли приглашение на ее выпуск, и обрадовался, когда она меня не пригласила. Не исключалось, что Джейн сама туда не явится: она наплевательски относилась к любым церемониям. А если бы явилась, да еще пригласила бы меня, то я бы мог столкнуться там с Винсом, что было нежелательно. При мысли о Винсе у меня долго волосы на затылке вставали дыбом.