Опасный лаборант

Сидящая подле капитана Рощина приоделась к ужину в лучшее, что у неё нашлось из вещей, и была как будто накрашена. Она улыбалась и ни о чём не подозревала.

– Bon appétit! – пожелал кок и элегантно, изображая шеф-повара французского ресторана, поклонился.

Капитан символически похлопал в ладоши, следом раздались жидкие аплодисменты пиратов.

В коридоре послышалось шарканье спотыкающегося человека. Без стука отворилась дверь. Вместе с Полсебастьяном в кают-компанию ворвался весь зловонный букет разделочного цеха. Калека пронзительно заскрежетал, указывая изувеченной рукой на стол, а здоровой придерживаясь за косяк – судно качало.

– Что ему надо? – капитан разозлился, меньше всего он желал видеть отвратительного скандалиста и сплетника. – Товарищ старший помощник, будьте так любезны, переведите с птичьего, что он опять несёт?

– Прошу прощения, – старпом поднялся, быстро подошёл к калеке, заговорил по-английски.

Тугой на ухо Полсебастьяна вслушивался, мотая головой, и клекотал в ответ. Старпом задавал уточняющие вопросы. Недопонимание накаляло обстановку.

– Если он явился, чтобы сорвать нам праздничный ужин по случаю выздоровления дамы, я брошу его за борт. Так и передайте ему, – приказал капитан. – Что он лопочет?

Полсебастьяна наконец замолк. Старший помощник повернулся с озадаченным видом.

– Докладывает, что заливное ядовитое. Как я понял, оно не годится в пищу, потому что в нём присутствует что-то не то.

В кают-компании повисла могильная тишина. Взгляды пиратов скрестились на коке.

– Ты отравил заливное? – спросил капитан.

– Простите? – Ганс поднял брови, как это сделал бы лучший французский повар, если клиент в ресторане задал бы ему тот же вопрос.

– Из чего оно приготовлено?

– Основа – тунец, вчера поймали. Соль, чёрный перец, белое сухое вино, немного желатина, петрушка, морковь, капелька мёда.

– Звучит вкусно, съешь кусочек, – капитан двинул по столу свою тарелку.

Ганс снова элегантно наклонился, будто благодарил капитана за оказанную честь, отрезал ломтик заливного, положил в рот, разжевал и проглотил.

Пираты смотрели на него во все глаза.

Коку ничего не сделалось.

– Превосходный вкус! – заметил Ганс, говорить чистую правду перед будущими покойниками было интересно и упоительно, кок решил повторить это когда-нибудь, чтобы распробовать ощущение. – В холодильнике настоялось и добавило густоты оттенков.

Степаныч шумно втянул носом воздух.

Взоры пиратов переместились к двери и сошлись на безобразном португальце.

– Завтра снимаемся с якоря, – объявил капитан. – Я прекращаю лов. Водолазам нужен отдых. Идём на стоянку в Сен-Луи и там гуляем!

– Предлагаю выпить за капитана! – объявил Степаныч.

– Сортировщик больше не нужен? – уточнил по-русски старпом, он стоял у входа и надзирал за возмутителем торжества.

– Он лишний на борту.

Полсебастьяна не понимал, что они говорят, но что-то ему не понравилось. Старший помощник выставил его за дверь с хорошо понятным напутствием:

– Go to fuck!

И обиженный жизнью матрос поплёлся на верхнюю палубу, не понимая, почему жизнь всегда к нему несправедлива. Его обогнал кок, пройдя как мимо пустого места.

Из кают-компании донеслись оживлённые голоса. Офицеры разливали напитки.

«После ужина у них будет женщина!» – Полсебастьяна закусил губу и беззвучно зарыдал.

В ходовой рубке Николай был один. Сидел, курил на посту, апатично смотрел на приборы. Ремень с кобурой валялся на штурманском столике.

– Здорово, – обронил он и стряхнул пепел в бронзовую миску с африканским орнаментом по краю. – Балду пинаешь, Гидроматрос?

– Решил перед ужином зайти, хоть с человеком словом перекинуться.

– А-а, – инженер-электромеханик впал в прострацию, небезуспешно сокращая таким образом время дежурства и жизни.

Денис спокойно зашёл ему за спину, взял шею на сгиб правой руки, упёрся левой в затылок и стал душить. Николай не сразу опомнился, а потом стало поздно метаться. Он вяло поелозил ногами и потерял сознание.

Денис подержал его ещё немного и уложил на пол. Вытащил из кобуры пистолет. Это был «Зиг Зауэр Р226» под патрон сорокового калибра. Денис вытащил магазин, проверил патроны, вставил, дослал в патронник, сунул сзади за ремень и прикрыл футболкой. Запасной магазин с двенадцатью патронами отправился в карман. Нагнулся, приложил палец к шее инженера. Пульс был.

– Я земляков не убиваю, – сказал Муромцев сам себе.

Он вышел из рубки, когда с бака раздались выстрелы. Они звучали негромко, щелчками. «Стреляют из пистолета в кают-компании, – сообразил Денис. – Три, четыре… Всё?» Но дослушивать было некогда, дело началось и отвлекаться на постороннее стало нельзя.

Он побежал на ют вдоль правого борта и увидел, как по левому встревожено рысит вахтенный Уголёк, а ему навстречу из камбуза шагнул Ганс, держа обвитую полотенцем кастрюлю. Кок чётким движением выплеснул крутой кипяток в лицо негру. Уголёк пронзительно завыл, схватился за голову и запрыгал на месте, словно отплясывая дикий африканский танец.

Муромцев скатился по трапу, держа в руке пистолет. Из кубрика вышел Миксер. По его безразличной морде было не понять, о чём он думает и к чему готов.