Опасный министр

— Яр… — в горле образовывается ком, и я тороплюсь его сглотнуть. — Если бы об этом не написала я, то написал бы кто-то другой. Поверь, твой документ все равно бы оказался у журналистов.

— Я знаю. Передавай своему дружку Ломакину привет, — ухмыляется, а у меня мороз по коже пробегает от того, что он знает, кто дал мне реформы.

— Так какая тебе разница, в какой газете вышла статья?

— Большая. Ты за моей спиной встречалась с Ломакиным, зная, в какой сильной я с ним конфронтации. Ты написала статью, зная, что она подведёт меня под монастырь. Пускай Ломакин все равно бы это слил какому-то журналисту и он бы написал статью. Но это оказалась именно ты. Я больше тебе не доверяю.

Это все как будто происходит не со мной. Его признание вперемешку с жестокими словами, и то, каким безразличным взглядом он на меня смотрит…

Разве может человек, который любит, смотреть так холодно?

Ярослав медленно подходит ко мне и останавливается вплотную. Я поднимаю на него затуманенный от слез взгляд и понимаю: все вмиг потеряло смысл. Работа, реформы, повышение налогов… Мне до ломоты в костях хочется обнять Ярослава и прижаться к нему всем телом, вдохнуть его запах. Еще раз услышать, что он меня любит. Только не ледяным голосом, а мягким и нежным.

— Тебе ведь известно правило в шахматах, когда пешка пересекает все поле, доходит до конца и становится королевой?

Киваю. Именно такую задачу я себе и поставила после партии в его кабинете, с которой начались наши отношения.

— Тебе не нужно было пересекать шахматное поле, чтобы стать королевой. Ты всегда была ею для меня.

Ярослав выходит из кабинета, а через минуту я слышу внизу хлопок входной двери.

Не знаю, сколько я еще стою, глотая слезы. Собрав волю в кулак, на ватных ногах направляюсь в его комнату и принимаюсь собирать свои вещи. Их здесь много. Через час я спускаюсь с чемоданом вниз, кладу на тумбочку ключи и, бросив последний взгляд на квартиру, к которой успела привыкнуть, как к родному дому, ухожу.

Глава 62

— Всем доброе утро, меня зовут Дарья Малышева. Я пресс-секретарь министра экономики Ярослава Викторовича Никольского. Рада с вами познакомиться.

Платиновая блондинка с волосами до плеч ослепительно улыбается всему пулу журналистов министерства экономики. Я знаю ее заочно. Раньше она была пресссекретарем спикера Госдумы. Контактировать с ней напрямую мне не приходилось, поскольку деятельность Госдумы у нас освещает отдел политики, но от коллег наслышана о стервозности этой барышни.

— Все запросы по работе министерства вы по-прежнему можете слать на общую почту пресс-службы, — продолжает. — Но если у вас вопросы, касаемые непосредственно Ярослава Викторовича, его позиции по той или иной теме, то это уже ко мне. Запишите мой номер телефона.

Она принимается диктовать цифры, и я даже их записываю. Блондинка выглядит безукоризненно. У нее аккуратный макияж, свежий маникюр, строгое платье с вырезом. Лет тридцать, наверное. Кольца на пальце нет.

— Так, а сейчас попрошу вас всех представиться. Постараюсь вас запомнить.

Журналисты по очереди принимаются говорить свои имя-фамилию и издание.

Когда очередь доходит до меня, бесцветно произношу:

— Алена Доброва, газета «Вести».

Блондинка тут же впивается в меня хищным взглядом. По ее лицу понятно: ей известно мое имя. Еще бы. Меня теперь надолго запомнят как журналиста, из-за статьи которого министр экономики получил выговор.

— Дмитрий Батурин, газета «Новостник», — произносит мой коллега справа, и Малышева наконец-то отводит от меня взгляд.

Я продолжаю оставаться корреспондентом по министерству экономики. Не вижу причин просить Яну поменять мне профиль. Я не буду прятаться от Ярослава, и я не боюсь встречи с ним. Хотя когда двадцать минут назад я переступала порог министерства экономики, волнение все-таки разыгралось.

Не знаю, когда Ярослав успел нанять Малышеву. Он говорил, что Самойлова ищет ему надежного пресс-секретаря, но неделю назад, когда мы еще были вместе, он и словом не обмолвился, что скоро к нему перейдет пресс-секретарь спикера Госдумы. Это лишний раз доказывает тот факт, что Ярослав не считал нужным посвящать меня в свои дела.

Блондинка приглашает нас на брифинг Никольского на следующей неделе и просит заранее прислать вопросы. Когда она наконец-то захлопывает рот, я самая первая встаю со стула и бросаю в сумку вещи. Разворачиваюсь на каблуках и спешу на выход, но в спину мне прилетает ее противный голос:

— Алена, подождите!

Нехотя разворачиваюсь.

Дарья спешит ко мне, цокая шпильками по советскому паркету.

— Слушаю вас, — выдавливаю из себя улыбку, когда она подходит вплотную.

— Можно на «ты»?

— Да, конечно. Давай на «ты».

— Кхм, — прочищает горло. — Алена, я по поводу твоей недавней публикации про реформы…

— Слушаю.