Опасный министр

— Ага. Приглашаю тебя на свидание в забегаловку, — задорно говорит. — Пойдешь со мной?

Я с тобой хоть на край света готова пойти, думаю про себя. Но вслух не решаюсь в этом признаться.

— Я вчерашняя студентка, так что еще не успела отвыкнуть от забегаловок. Тебе повезло.

Яр смеется.

— Ты нигде не ела таких вкусных креветок, как в той забегаловке.

— А утка по-пекински там есть?

— Есть, но это, кстати, не самое вкусное китайское блюдо. Но мы ее возьмем. Ты обязательно должна попробовать.

— Сколько раз ты был в Китае?

— Не знаю, не считал. Очень много.

— Как часто ты сюда ездишь? — не унимаюсь.

— Три-четыре раза в год.

— Ого, — искренне удивляюсь. — Зачем так часто?

— У России и Китая очень плотное сотрудничество.

Я закусываю губу, набираясь смелости перевести нашу беседу в слегка рабочее русло.

— А с кем ты сидел в баре? С тобой и Самойловой были три китайца.

Яр ухмыляется.

— Журналист в тебе не дремлет.

— Конечно. Давай колись, — слегка толкаю его в бок.

Ярослав несколько секунд сомневается, но в итоге все-таки говорит:

— Они из китайского министерства энергетики.

Пазл складывается. Вот только непонятно, почему не было нашего министра энергетики.

— Но у нас была неформальная встреча, — добавляет.

— Что же вы не позвали на нее Ломакина? Он так сиротливо играл в бильярд сам с собой, что мне стало его жалко.

— Поэтому ты решила его пожалеть и составила ему компанию в таком виде? — в голосе Яра звучат нотки злости и недовольства, а лицо вмиг из мягкого превращается в жесткое. — Я не шутил, когда говорил, что не хочу, чтобы ты с ним общалась.

Возвожу глаза к потолку.

— Потому что тебе не понравилось, как он на меня смотрел? Ты поэтому так недружелюбно с ним общался?

— У меня с Ломакиным свои счеты, и я не хочу видеть его рядом с тобой.

— Он из фонда прямых инвестиций, — напоминаю. — А я журналист. Общаться с ним — это моя работа.

— Мне все равно, Алена. Я сказал, что не хочу видеть его рядом с тобой.

Строгость и запреты Ярослава меня возмущают до глубины души.

— Эй, — толкаю его в бок. — Успокойся. А мне не нравится, что возле тебя все время ошивается Самойлова! — вдруг честно выпаливаю и тут же прикусываю язык.

Сейчас еще подумает, что я его ревную!

— Ира хорошая. Вы бы с ней подружились.

От перспективы «подружиться» с этой акулой меня передергивает.

— Боже упаси, — бурчу. — А что ты не поделил с Ломакиным?

— Он был основным кандидатом на пост министра экономики вместо Савельева, но я его обошел в последний момент.

Я аж перестаю дышать. Так вот, значит, почему Ломакин сливал мне Ярослава…

Личная обида.

— И еще раз повторяю: я не хочу, чтобы ты общалась с Ломакиным. Ни по работе, ни как-то еще, — произносит строго и серьезно. — Особенно «как-то еще». Не дай бог я увижу тебя с ним у бильярдного стола или просто в баре гостиницы.

Я послушно киваю, решая не спорить сейчас с Ярославом. Мне становится страшно за вечеринку в понедельник. Мне надо на нее пойти, но вдруг Ярослав тоже там будет? А меня пригласил Ломакин.

— Что у тебя в понедельник? — спрашиваю.

— В понедельник будет очень много работы, до самой ночи.

— Что ты будешь делать?

— Сначала одни тяжелые переговоры с китайцами, потом другие, потом третьи. И это если президент не вызовет.

— А как же тусовки? — осторожно прощупываю почву.

— Тусовки в этот раз без меня. Не до них.

— А кто тебя приглашал?

— Несколько наших банков, которые устраивают тут вечеринки для китайцев. Но вряд ли у меня будут силы. Ира сходит вместо меня.

Вполне возможно, что фонд прямых инвестиций не пригласил Ярослава, учитывая, что у Ломакина к нему личная неприязнь. Мне становится досадно от запрета Никольского на общение с Глебом. Это моя работа! Почему она должна зависеть от того, с кем Ярослав в хороших отношениях, а с кем нет? Почему он вообще мне что-то запрещает? Меня распирает возмущение, но я решаю не подавать вида и не раздувать скандал.

— Расскажи мне про свои предыдущие отношения? — кардинально меняю тему.

Ярослав удивленно на меня смотрит.

— Что? — рявкаю. — Ты про мои предыдущие отношения знаешь, а я про твои нет!

— Алена, мы лежим голые в кровати после секса. Зачем ты тянешь в нашу постель третьих лиц?

— Мы только что обсудили Самойлову и Ломакина, так что у нас и так уже групповуха.

Ярослав громко смеется. Мне тоже становится смешно, и я слегка хихикаю, радуясь, что удалось разрядить напряженную обстановку.

— На самом деле в моей личной жизни не было ничего интересного, — говорит, отсмеявшись.

— Как это? У тебя не было серьезных отношений, что ли?

— Нууу… — тянет. — Лет, наверное, до двадцати семи или двадцати восьми я ценил в девушках только две вещи: грудь и задницу. Мне было абсолютно все равно, чем девушка занимается, чем увлекается, насколько она умная, где учится и кем работает.

Если у нее есть, за что подержаться, значит, она мне подходит. Если нет, значит, нет.