Опасный соблазн

Глава 3

Утром было сыро, как на дне реки Твид. С небес стального цвета лились потоки холодной воды. А тут еще пронизывающий до костей ветер. Видок у его людей, сидевших на переминающихся с ноги на ногу лошадях, был самый несчастный. Но графа Кляйсса это не трогало.

После пьянки накануне он проснулся с противным вкусом во рту и с таким же прескверным настроением. Томас натянул латные рукавицы, испытывая непреодолимое желание въехать кулаком в чью-нибудь рожу только для того, чтобы улучшить свое настроение.

Его старший сын Малькольм с опаской наблюдал за ним, отлично понимая, что может первым угодить под руку отцу. Даже в свои почти сорок лет Малькольм – крепкий и закаленный боец – невольно испытывал трепет перед отцовским норовом. Именно этого от него и добивался Томас. Не один раз он перехватывал в глазах старшего сына намек на непокорность и не собирался этого терпеть. Как граф, он железной рукой правил своим поместьем, своими людьми и своей семьей. Все, кто его знал, с почтением относились к проявлениям легендарного графского гнева.

Ему это нравилось.

Малькольм предупредительно обратился к нему:

– Я прикажу Саймону привезти другую женщину. Небольшая разминка пойдет тебе на пользу, отец, и отвлечет на время, пока леди Джиллиан не прибудет и не займет свое место в твоей постели.

– Я терпеть не могу шлюх, ты же знаешь, – отрезал он и направился к уже оседланной лошади. – Противны их потрепанные телеса и притворные ласки.

Это была правда, хотя время от времени, когда накатывало соответствующее настроение, он прибегал и к их услугам. Малькольм был слишком благоразумен, чтобы напоминать ему об этом.

– У меня есть непреодолимое желание – обагрить английской кровью мои простыни, – зловеще выплюнул он. – Я собираюсь этой ночью заломать златокудрую племянницу Лорина, даже если мне придется вытащить ее из Англии. Теперь по коням! Если наши никчемные людишки не могут как следует прочесать дорогу и найти старика с девчонкой в карете, я сделаю это сам.

Действительно, объекты их поиска словно сквозь землю провалились. Люди, которых он отправил выяснить, в чем причина задержки с прибытием его будущей нареченной, вернулись с пустыми руками.

Нетерпение и напряженное ожидание превратились в злобу.

– Они очень старались, отец, – попытался охладить его пыл Малькольм. Схватив повод своего жеребца, он вскочил в седло. – Черт возьми, мы потеряли двух лошадей. Они их загнали. И никаких следов девицы. Может, барон передумал насчет свадьбы?

Прищуренные глазки Томаса превратились в щелки.

– Если так, тогда он пожалеет, что еще жив. Вдобавок у него куча долгов, а к девчонке он не испытывает ни малейшей привязанности, потому что ее воспитала другая родственница. С чего бы ему передумать? Ей нужно выйти замуж, а я предложил хорошие отступные. Я даже решил не придавать значения ее грязной английской крови, так что пусть ползает передо мной на карачках за то, что граф берет ее в жены.

– С чего бы ему передумать? – повторил слова отца Малькольм. – Да с того, что даже в этом проклятом старикашке могла вдруг заговорить совесть, узнай он о твоей репутации.

Ему казалось, что у его сына достаточно опыта и осторожности не упоминать про душок вокруг его имени, который сделал для Томаса практически невозможной женитьбу на какой-нибудь девице из Шотландии. Это же не его вина, что жены – все четыре! – оказались в могиле. Он просто использовал их, как используют женщин, а теперь даже самые черствые отцы отказываются отдавать за него своих дочерей. Его это приводило в ярость, с которой удалось немного справиться, после того как он получил обещание от англичанки.

– Ты будешь со мной спорить, идиот неотесанный? – проскрежетал граф.

– Если она так хороша, как дядя ее описал, может, ей поступило другое предложение? – Малькольм продолжал испытывать его терпение, удерживая своего ретивого коня опытной рукой.

Представив себе такую возможность, Томас побагровел на миг. Конюший, который как раз подвел к нему оседланную лошадь, побелел и замер на месте.

– Все бумаги подписаны. Девчонка принадлежит мне, – процедил граф сквозь зубы, вырывая повод из рук съежившегося слуги. – Я убью любого, кто попытается мне воспротивиться. Растопчу, как насекомое. А теперь поехали!