Опасный соблазн

Церемония оказалась короткой. И слава Богу! Потому что ему не терпелось приступить к ее продолжению.

Получалось, что его опасения по поводу присутствия зрителей не оправдались, посмеялся над собой Эйдан. Стоило ему скинуть одежду и устроиться рядом со своей очаровательной невестой на огромной кровати, стоявшей на четырех столбах, как его одолела эрекция. Под простыней и одеялом, которые он натянул до талии, этого не было видно ни священнику, который быстро делал свое дело, ни их любезному хозяину с хозяйкой. Но так неожиданно возникшее возбуждение привело его в замешательство. Может быть, все дело в его долгом воздержании, а теперь член почуял, что все, с этим покончено навсегда. После того как Джулия вышла замуж, ему ни с кем не хотелось затевать примитивный флирт. Эйдан считал, что это недопустимо по отношению к той, которую он любил. То, что связывало их с Джиллиан, флиртом не называлось.

Ее нежные щеки стали розовыми. Она стеснялась их необычной брачной церемонии. Когда он взял ее за руку, то почувствовал, как дрожат ее тонкие пальцы. Однако Джиллиан уверенно произнесла слова клятвы и подписала бумаги твердою рукой.

И все!

Он женился на англичанке, с которой был знаком, в сущности, лишь один день. Со стороны это могло показаться каким-то безумием, но рядом с ним находилось это стройное, теплое, зовущее тело. Что ж тут безумного?

Даже если дородный приветливый слуга Господа, которого Гарри оторвал от жарко растопленного камина, и был недоволен тем, что венчание устроили в спальне, то не показал вида. Вместо этого тепло поздравил новобрачных, приложил нужные печати к документам, а потом, снисходительно улыбнувшись при виде пунцового лица Джиллиан, ретировался. Наверное, ему было не впервой участвовать в спешных бракосочетаниях двух нетерпеливых любовников.

Стоя в ногах кровати, Гарри тоже откровенно веселился. Его прелестная жена Энни, известная своей излишней откровенностью, с завистью посмотрела на Эйдана:

– Рада за тебя, Эйдан Камерон. Ты правильно поступил. По тому, как вы смотрели друг на друга за ужином, могу предположить, что леди Джиллиан не останется одна в постели этой ночью.

У него под боком Джиллиан издала какой-то неопределенный звук. Ему показалось, от досады.

– Я ведь не какой-нибудь безответственный мерзавец, Энни. Ты же меня знаешь, – мягко напомнил он.

– Мне отлично известно, что все мужчины могут быть мерзавцами. – Она кинула строгий взгляд на мужа, но голос ее был полон ехидства. – Не строй из себя невинного ягненка, Гарри Макферран.

– Я? Ни за что. – Он обвил рукой талию жены и, посмотрев на Эйдана, тихо добавил: – Вижу, вы уже в полной готовности. Мы не будем вам мешать, задержимся ровно настолько, чтобы сказать, что я буду свидетельствовать в твою пользу перед судом, если дело дойдет до этого. Кляйсс имеет большое влияние в мире чиновников, так что будем осторожными.

Эйдан, конечно, уже был готов, но его молодая жена – нет. Обернувшись к ней, он заглянул ей в глаза. Джиллиан сидела, опираясь спиной на подушки. Она все еще была в ночной рубашке и выглядела такой юной, с золотистыми волосами, прикрывавшими стройные плечи. Ее голубые глаза задумчиво смотрели вниз.

Он осторожно взял ее за подбородок, поднял ей лицо, чтобы она взглянула на него, и шепнул:

– Если бы я не знал, что их присутствие необходимо, их здесь бы не было. Они ничего не увидят, ведь мы под одеялами. А ты можешь не снимать рубашку, пока они не уйдут. Поэтому расслабься, мое счастье.

– Попытаюсь. – Тихая, чарующая улыбка тронула ее губы.

– О Господи! Ты прекрасна…

Джиллиан вытянула руку и кончиками пальцев легко коснулась его губ.

– Ты прекрасен, Эйдан, – тихо сказала она, чтобы услышал он один.

А он громко говорил? Эйдан не был уверен, потому что от этого простого прикосновения его тело будто воспламенилось. И хотя ему было неловко от присутствия в комнате Макферранов, он наклонился к ней и поцеловал ее. Она не протестовала.

Ее губы были теплыми, нежными, а их вкус – райским.

Ему хотелось возбудить ее, не торопясь, нежной лаской и тихим шепотом, но почти против воли волна страсти накрыла его.

Раздвинув ее губы, он проник в нее языком. В ответ Джиллиан обвила руками его шею и нежно прильнула к нему.

Даже такой безыскусной ласки ему не требовалось. Он и без этого был возбужден до предела. Ему требовалось лишь одно – поскорее войти в нее, погрузиться в ее тело. Он гладил ее, ощущая через материю ночной рубашки все изгибы женского тела. Затем осторожно поднял ей рубашку до пояса, продолжая целовать ее в губы, в шею, в подбородок.

Провел рукой по бедрам, чтобы она привыкла к его прикосновениям, просунул пальцы между ними.

И с удивлением обнаружил, что его прекрасная молодая жена, несмотря на стыдливость и нервное состояние, уже вся влажная. Влажная и разгоряченная. Еще немного, и страсть овладеет ею. С этими золотыми волосами, с гладкой, как слоновая кость, кожей, с невинными голубыми глазами, она была настоящий ангел, но эта внешность скрывала чувственную женщину. Когда он ввел внутрь ее палец, Джиллиан непроизвольно издала слабый стон. И подняла бедра. Это движение показалось ему немыслимо эротичным.

Влажная, теплая, ждущая…

Если она уже была готова, то что говорить о нем. Приподнявшись, он оказался поверх нее, коленями раздвигая ей бедра. Рукой направил член и со всей возможной осторожностью и бережностью вошел в нее до конца. Полностью.

Джиллиан схватила его за плечи, со вздохом подавшись ему навстречу.

Как сквозь туман Эйдан услышал звук закрывшейся двери.

Они остались одни.

– Свидетели ушли, – с трудом выговорил он.

– Слава Богу! – Она тяжело дышала. – О, Эйдан…

– Милая, это так замечательно. – Он сделал движение бедрами назад, контролируя себя, насколько это было возможно. Потом движение вперед.

Это ощущение от скольжения внутри ее уводило за грань, сводило с ума.

– У тебя там так узко, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Помоги мне, Господи. Надеюсь, мы сделаем это вместе.

Джиллиан вдруг улыбнулась, глаза ее замерцали.

– Если не сумеешь остановиться, не переживай. У нас целая жизнь впереди, не забыл? Представляю, как мы займемся этим снова.

На миг он задержался, хотя это потребовало от него огромного усилия.

– Не забыл. – И пообещал темно и греховно: – Да, мы повторим это много-много раз, моя несравненная жена.