Опасный талант

В течение последующей недели Стандену не раз приходилось пожалеть, что мальчик так некстати заболел. Конечно, герцог сочувствовал ему. Зудящая кожа мальчика делала его жалким, как и кашель, и сопливый нос, и необходимость находиться в затемненной комнате.

Но несмотря на свои чувства к Хью, герцог вынужден был признаться себе, что у него есть более эгоистичные мотивы сожалеть о болезни мальчика. Грейс была полностью поглощена заботами о племяннике и почти не имела времени для герцога, разве что по его настоянию в один из вечеров провела с ним и его бабушкой несколько часов. Но и тогда она выглядела отсутствующей и была немногословна, и к концу недели Станден стал чувствовать себя апатичным и заброшенным.

Со своей стороны, Грейс была так занята облегчением страданий племянника, что едва ли имела возможность заметить вялость герцога. Желая, чтобы Хью как можно больше времени проводил в покое, Грейс все более приходилось полагаться на Стандена, который редко отказывался поиграть с Хью в солдатики или показать ему пару фокусов, пока она подкрепляла силы. Однако сразу же, как только она возвращалась, он, ссылаясь на дело, покидал их и возвращался только вечером, когда Грейс рассказывала очередную историю.

И когда наконец Хью полностью выздоровел, она поняла, что должна поблагодарить герцога за гостеприимство и сказать, что пора им возвращаться в Лондон. Когда, набравшись мужества, Грейс решительно шагнула в кабинет герцога, она застала его с носовым платком, прижатым к лицу. Затем сразу же его потряс приступ кашля и на лбу выступили капельки пота. Не ожидая, когда ее попросят, Грейс поспешила к герцогу со стаканом воды в руках. Справившись с кашлем, он поставил стакан на письменный стол и сказал хрипло:

— Вы пришли, чтобы скрасить мой серый день, дорогая Грейс?

Нежно прикоснувшись к его щеке, как делала это с Хью, она вскричала:

— О нет!

Сердце Грейс тревожно забилось, ибо она почувствовала, что у Стандена жар.

— Вас лихорадит!

Затем, преодолевая сильное желание по-матерински заключить его в объятия, она спросила, пристально глядя ему в лицо:

— Глаза болят?

Станден провел ладонью по лицу и усталым голосом, заставившим ее сердце отозваться болью, ответил:

— Да, немного, мисс Пенуорт. Но мне нужно доделать дела.

— Дела подождут, — решительно сказала она, и поймав его руку, повела к дивану, подальше от дневного света, льющегося из длинного узкого окна. Усевшись рядом с ним, она строго спросила:

— Но почему вы не сказали мне, что в детстве не болели корью?

— А вы не спрашивали, — ответил Станден, испытывая обиду оттого, что она ни разу не поинтересовалась его прошлым. Неужели он так неинтересен ей? За прошедшую неделю она практически не уделила ему времени, и, если то, что докладывала прислуга, соответствовало действительности, собиралась при первой же возможности снова сбежать от него. А ему хотелось, чтобы она была рядом. Но она уже вскочила на ноги, чтобы позвонить в колокольчик.

— Нет, не надо звонить, Грейс, — скомандовал Станден и жестом позвал ее к себе. Когда она повиновалась, он взял ее руку и не отпускал.

— Что такое, ваша светлость? — спросила Грейс, смущенно усаживаясь рядом. — Подать вам воды?

Станден помотал головой.

— Хочу, чтобы вы посидели со мной. Что это вы делаете?

Накинув ему на плечи плед, она решительно ответила:

— Собираюсь уложить вас в постель.

Станден озорно улыбнулся:

— Вот как! Это мне нравится, надо сказать. Как же вы собираетесь удержать меня там?

— Не глупите, ваша светлость, — ответила краснея Грейс, но приписала его некорректный вопрос болезненному состоянию. — Вы нездоровы.

— Но с головой у меня все в порядке, — хихикнул герцог, держа ее прохладные руки в своих, чтобы она не ушла.

Улыбаясь, несмотря на озабоченность его здоровьем, она сжимала его пальцы и мысленно обратилась к Богу, чтобы он даровал ему долгую жизнь.

Неожиданно для Грейс Станден провел ее рукой по своей щеке. Казалось, все его существо излучало неимоверный жар и, когда Грейс уже подумала, что вот-вот сама воспламенится, герцог поцеловал ее ладонь и задумчиво проговорил:

— Наверное, да. Но не в таком уж я бреду, чтобы не знать, с кем разговариваю, Грейс. Я не хочу, чтобы вы покинули меня сейчас, но просить вас остаться не могу.

— Да, это было бы неприлично, — согласилась Грейс, беря его горячую сухую руку в свою и опуская глаза.

— Да нет, — пробормотал он. — Вы ведь составите компанию моей бабушке, пока я не смогу отвезти вас домой?

— Конечно, — отозвалась Грейс и воспарила духом. — Но послушайте, ваша светлость…

Тут она заметила появившегося в дверях лакея, который пришел по ее вызову. Сделав ему знак рукой, чтобы не приближался, она спросила у нею, болел ли он корью, и, получив утвердительный ответ, поднялась на ноги и сказала.

— Хорошо. Тогда помогите мне, пожалуйста, доставить его светлость в спальню. Боюсь, что он нездоров.

14