Опасный танец втроем

«С милым рай в шалаше», — неожиданно для себя самой прошептала Маша, оглядев с подоконника и сад с бассейном, и свою роскошную спальню, в которой она пережила столько неприятных минут. Деньги, яхты, самолеты… Все это теперь было в ее жизни, только бери и радуйся, а она вместо этого сидит и подводит неутешительные итоги, чувствуя себя одураченным покупателем, которому за большие деньги всучили не тот товар, который хотелось купить. Ведь всего только реальной пользы и было за эти дни, что Маша худо-бедно научилась стрелять и обращаться с оружием, даже еще не зная, пригодится ей в дальнейшем это умение или нет. Но так, на всякий случай, учитывая, в какую авантюру она ввязалась. Началось все с того, что она случайно заметила пистолеты у подручных Никифора. Как могло такое случиться, что эти ребятки оказались при оружии даже за границей, оставалось только гадать, однако факт оставался фактом. И Маша решила его использовать в своих интересах. В часы ленивого утреннего безделья, пока Никифор был на своих процедурах, она попросила Ворота научить ее стрелять. Обычно все четверо приспешников Никифора с готовностью выполняли все ее просьбы, хотя Маша старалась этим и не злоупотреблять. Но, услышав ее последнее пожелание, Ворот все-таки засомневался. И приступил к делу, только получив благословление от самого Никифора, которого позабавила эта Машина причуда. Соорудил возле бассейна небольшой тир и понемногу занимался там с Машей, предварительно навернув на пистолет глушитель, чтобы не тревожить выстрелами пусть даже и далеких, но все-таки соседей. Маша была прилежной ученицей. Ворот был уверен, что она занимается этим от скуки. Она же набивала руку, не исключая, что однажды это умение может ей потребоваться в жизни. Ведь кто знает, как долго она все это выдержит? И чем все это может закончиться? Глеб просил ее, чтобы она ни в чем Никифору не перечила и не пыталась теперь уйти, но легче это было пообещать, чем сделать.

Впрочем, наутро Никифор выглядел таким удрученным, что Маша даже ему посочувствовала. Не как женщина, а просто как человек. И даже попыталась его утешить в ответ на его новые извинения за допущенную накануне грубость:

— Никифор Львович, но ведь тенденция к улучшению налицо! Это же повод надеяться на хорошие результаты в будущем!

— Машенька, будущего у меня впереди не так уж и много, учитывая мой возраст, — ответил он со смесью печали и раздражения. — Но ты права, надежда у меня остается…

Надежда остается. У Маши она тоже еще теплилась. Надежда на то, что еще удастся раздобыть какую-то действительно ценную информацию для Глеба в течение двух оставшихся дней. Но, как и у Никифора, у Маши она тоже не оправдалась. Поэтому последний вечер на благодатном средиземноморском берегу Маша провела в мрачном настроении. Ведь не было ничего! Ни единой зацепки по единственно важному делу, с которой она могла бы прийти к Глебу, чтобы доказать ему, что была права и что не зря все-таки внедрилась в банду свирелевцев. А это значило, что все, что она здесь вытерпела с Никифором, она вытерпела, по сути, впустую! Осознание этого факта наполняло Машу холодом и горечью. В этот вечер она даже не догадывалась о том, что все резко изменится буквально в последние часы ее пребывания здесь.

В день отъезда Маша поднялась едва ли в лучшем настроении, чем накануне. Вылетали они во второй половине дня, но Маша предпочла бы с утра, чтобы осталось время только на сборы — и сразу в путь. Потому что время, еще оставшееся до расставания с южным небом и морем, с домом и садом, уже не доставляло никакого удовольствия, а только тяготило, наполняя душу тоской. Стоя на смотровой площадке перед домом, Маша в последний раз смотрела на колышущуюся листву садов, и на морскую синеву, разлившуюся за ними. Несмотря ни на что, ей оказалось жаль покидать это место, слишком уж оно было красивым.

— Ну что, Мария? — проходя мимо и оценив ее хмурый вид, Ворот попытался ее утешить: — Не расстраивайся, босс примерно раз в полгода сюда приезжает. А весной здесь ничуть не хуже, чем сейчас. Может, наоборот, тебе тогда тут даже больше понравится.

Маша только тяжело вздохнула в ответ на его слова. Видя, что не достиг желаемого результата, Ворот хотел сказать ей что-то еще, но тут на площадке появился поднявшийся по мраморной лестнице Керубино, возвещая своим видом о том, что Никифор вернулся с последней из процедур. Поприветствовав Машу и увидев рядом Ворота, Керубино кивнул ему и сказал как о чем-то давно наболевшем:

— Представляешь, этот гад, оказывается, в Сосновке все это время ошивался! Облюбовал заброшенный домик. Кто бы об этом раньше догадался?

— А сейчас-то откуда узнали? — поинтересовался Ворот.

— Да Лоб звонил. Спрашивал у босса: какие у него планы, что да как приготовить к приезду? Заодно и свежие новости сообщил. Наисвежайшие! Потому что они и сами только недавно об этом узнали, один из «звонарей» его наконец-то выследил.

— Так еще только выследил? — разочарованно протянул Ворот. — А я-то уж думал…