Опасный выбор

Пришлось рассказать Алику вчерашнюю историю, раз уж я пообещала. История вышла немного корявой, потому что мне пришлось на ходу вырезать из неё Матвея. По живому. А как бы я его оставила? Алик и так опасливо поглядывал по сторонам, когда ехал по двору, хватит с него переживаний. Без Матвея, в истории происходило слишком много «чудес», и такси приехало слишком быстро, и с Верхним озером я угадала слишком легко, как будто других мест в городе нет, и даже на озере я проявила невероятное чувство дедукции и, как первосортная ищейка, нашла пропажу по следу, даже под дождём. Нашла и вырвала из лап пацанов. Ещё и вторую дурёху спасла. Алик был восхищён. Он не уставал удивляться моей смелости и удачливости.

— Но, если вдруг сестра снова учудит такое, — предупредил он, когда я закончила, — сразу меня вызванивай, ладно?

— Ладно, — смущённо согласилась я.

На море было ветрено. Волны собирали белых барашков, и нещадно выбрасывали их на берег. С брызгами и аплодисментами. А по небу плыли пушистые кучевые облака и равнодушно глядели на это безобразие. Их не интересовали ни «барашки», ни аплодисменты. А гуляющих — очень интересовали. Люди радостно фоткались с бушующей солнечной стихией, снимали видосики в сторис, встречались на променаде, и мило целовались, смеясь, и безнадёжно поправляя на ветру волосы.

Несколько раз Алик брал меня за руку, задерживал в своей. А я не понимала, почему мне не приятно. Почему я ничего не чувствую от его прикосновения. Почему мне всё равно. Такой хороший мальчик, симпатичный, добрый, заботливый, так весело было бы в универе с ним, а я не могу расслабиться. Что изменилось? Я чувствовала себя снежной королевой, а Алика — Каем. Просто околдовала его, похитила, и теперь позволяю ему быть рядом. Играть с острыми кусочками стекла. Откуда, спрашивается, осколки? — задавала я себе вопрос. — Бессердечная.

Мало тебе его внимания? Так отпусти, не нужно подпускать его ближе. Дай ему чётко понять, что ты ещё не созрела, — вздыхала я, поглядывая на спутника. А Алик рассказывал историю за историей, чтобы меня развлечь, и ласково молчал, слушая мои бессвязные рассказы.

Ветер трепал плащ.

Мой «кавалер» стал всё чаще и чаще возмущаться, что я простыну. Пришлось затянуться поясом. Почувствовала себя в футляре, но зато стало теплее. Мы прошли променад от края до края и ещё долго стояли перед спуском, пялясь на чаек. Дальше были только кафешки, ресторанчики, парк с озерцом. Туда-то мы и собирались спуститься — спрятаться от ветра. Достаточно уже оглохли и разрумянились.

Мы ещё минутку постояли у перил, глядя, как прохожие кормят птиц. Я собралась идти дальше, но Алик вдруг, ни с того ни с сего, обнял меня сзади:

— Замёрзла?

Сердце забилось, как сумасшедшее: что он творит?

Я растерялась.

Стояла, как дура. Позволяла ему «заботиться».

— Нет, всё хорошо… — выдавила через силу.

— А руки-то какие холодные, дай сюда, — он накрыл мои ладони своими и стал греть. А я всё стояла и стояла, как вкопанная, смотрела на чаек бездумно. Что делать?!

Кусок испуганного льда.

Алику надоело ждать и он взял инициативу в свои руки. Так мне и надо! И надо признаться, в его объятиях оказалось довольно уютно, — отметила частичка меня. — Тепло и…

— Хорошо, да? — радостно произнёс он мне на ухо. — Сегодня идеальная погодка. Давно я на море не был. Только летом.

— Да, нам повезло, — поддержала я разговор, как будто это вполне естественно, что мы обнимаемся. — Волны и солнце — идеальное сочетание. А ещё облака. Как ожившая картинка.

— Ага. И мы в ней… — он сжал объятия крепче. — Не хочу уходить. Давай ещё минутку постоим?

— Давай.

Мы постояли ещё пять, а потом Алик так и не выпустил меня. Он держал меня за руку весь парк, всю скамейку, кофе, и даже в машине схватил, на обратном пути. Прямо на моих коленках.

Я волновалась и смотрела в окно.

Почему на душе так противно?

Я разрывалась. С одной стороны, мне было приятно, что Алик так настойчиво добивается моего внимания, а с другой стороны, мне казалось, что всё происходит слишком быстро. Я не успела понять, что я к нему чувствую. И чувствую ли…

Вот, руку на коленях чувствую. А его…

Пока он был просто сокурсником, всё было как-то проще. Он был желанным мальчиком в универе. Озорным и приятным. Я приглядывалась к нему, примерялась, строила воздушные фантазии. А теперь фантазии окрепли, стали реальны, ощутимы, и я струсила.

Они давили на меня своим весом.

Алик давил.

У подъезда мне пришлось потрудиться, чтобы наш невинный поцелуй в щечку не перерос во что-то большее. Алик сегодня был явно в ударе. Окрылённый Амур, не меньше. Его влажные, счастливые глаза смотрели на меня пожирающе.

Ещё и Лизка заметила наше «прощание». Она торчала на детской площадке с Веркой и парой соседских пацанов. Я тоже махнула ей и заторопилась:

— Ладно, Алик, спасибо что свозил меня. Я правда развеялась… — смущённо тараторила я, покидая его объятия.

Матвея нет. Интересно, не заболел ли после вчерашнего, — поймала я себя на глупой мысли и тут же отмахнулась — нет, он и в морозы на турниках торчит. Такой не заболеет.