Опасный выбор

Последние строчки подвываем вместе, как ненормальные волки в ночи. Скромные. Темно уже. Вечер. Люди по кухням сидят, чаи гоняют в тепле. А мы на охоту попёрлись. За подарками.

— А что там с этим Сантой? — вспомнила я.

— А что с Сантой?

— Ну, кому надо подарок? Какой?

— В смысле, тебе же Оксанка написала?

— Юдина? Нафига?

— Дай телефон, — потребовала подруга и полезла в чаты. — Вот, у тебя внизу болтается, видишь. Она каждому прислала рандомое имя жертвы, чтобы не повторялось. Тебе выпал… Славик! А-а-а! Круто! Блин, а ты молчишь! — она восхищённо попрыгала.

— Что? Славик? И мне ему дарить, типа, да?

— Не типа, а дарить!

— А что дарить? — продолжила я тупить. Первый раз слышала про эту тему с Сантой.

— Решили что-то маленькое, в пределах пятиста.

— Что сейчас на пятьсот рублей купишь? — засомневалась я. Но Ленка уже о другом верещала.

— Ой! Ой! Погоди!

— Чего?

— Надо нам тогда от Славика сбежать! А то он увидит свой подарок! Ты же его Санта!

— Так нет же ещё подарка…

— Ага, но будет же! Как ты при нём искать будешь?! А?! О-о-о… — зацокала она, — тяжёлый случай! Тайный агент из тебя никакущий!

— Это точно, — согласилась я, невольно припоминая подъезд и Матвея. Подруга заметила перемену.

— Эй-эй, — закудахтала она, хватая меня под ручку, — да ты не расстраивайся! Я его сейчас домой отправлю. Без него сходим…

— Правда? А ты?

— Да, пф-ф, завтра увидимся, — уверила она, — ничего страшного, помогу тебе подарок ему выбрать. Так даже интересней.

— Хорошо. А у тебя кто?

— Жертва? Ай, Юлька. Фигня! Накуплю ей всяких масочек по акции и какую-нибудь мелочь корейскую. Она ж любит.

— А что Славик твой любит?

Ленке польстила приставочка «твой». Она довольно зарделась:

— Ну-у…

И начала болтать про какие-то фотоштуки, какие-то вспышки и студию — я плохо слышала. Я заметила, на месте мотоцикла Матвея соседскую машину. И внутри что-то сломалось. Повалилось в чёрную бездну предчувствия. Чужая машина… что это значит?

Поискала глазами Щербатого — двор пустой.

Глава 18

Праздник

Утром, я собралась на экзамен и проверить — стоит ли та машина. За эту бессонную ночь я уже чего только не напридумывала себе, и что квартиру продали, и что Матвея тут уже не ждут, и что у Фуриных остановился родственник, чтобы за отцом и хозяйством приглядеть. Перемена на парковке пугала. Что всё это означало?

Я и так сходила с ума от неизвестности, и машина свалилась на голову совсем некстати.

Хорошо, что сегодня сдача по истории искусств. Это отвлекало. Я волновалась, потому что плохо запомнила даты. Старалась зубрить, но помогали только ассоциации. Цифры были для меня как из другого мира, и их нужно было приклеить к чему-то понятному, чтобы не терялись.

Я глянула на время и молча закрыла за собой. Дома никого нет, прощаться не с кем — все уже разбежались по работам и в школу, а я покидала наш муравейник последней. На экзамен пришлось одеться официальней, «поприличней», чем просто джинсы и растянутая кофта. Поэтому по лестнице стучали сапожки, а колени прикрывала приличная миди с довольно приличным разрезом. Я глядела под ноги, чтобы не навернуться с непривычки. Как тупо носить каблуки зимой. И как я раньше умудрялась в них бегать? Надо осторожнее на крыльце, с утра уже подмораживает — скользко, — вяло и скучно текут мысли, пока краешек глаза не цепляется за что-то красное на ступеньке.

Кровь?

А нет, — приглядываюсь. — Лепесток. У кого-то праздник, свидания, букеты… счастливчики… вон, на площадке ещё лежат. Усмехаюсь злорадно: лепестков многовато, как будто кого-то по морде отхлестали. Так ему и надо. За просто так букетами по лицам не бьют. Красные пятнышки спускаются ниже — на первый этаж. Тут жертва истекала лепестками. Кап-кап, — вышла я на крыльцо, помня про предосторожность. Тонкая корочка инея покрывала бетон, как плесень. Я схватилась за перила и снова заметила лепестки. Тут тоже прошла букетная жертва. Сползла, похрамывая, по ступенькам и прочь со двора. Я пустилась по лепестковому следу, как папуас пускается по следу подбитой косули.

Всё равно по пути.

Чуть не забыла проверить машину. Но лепестки напомнили — завернули в её сторону. Что? Я насторожилась. Не может быть — красные капли лепестков тянулись неровной дорожкой до знакомого подъезда. Я притормозила и нахмурилась. Проверила время. Нельзя останавливаться, — думала я, волнуясь, — и что за сюр с этими лепестками? Почему…

Почему сердце заколотилось, как больное…

Я уже не понимала, от чего я волнуюсь больше, от предстоящего экзамена или от этих лепестков, зовущих в ЕГО подъезд. Что за шутки…

Тук-тук-тук… — застучали сапоги самоходы — сами свернули с пути и пошли по лепесткам. Ну ладно, — сдалась я, бледнея. — Ладно… я только подойду немножко… проверю… Всё равно дверь закрыта.

Как глупо.