Опекая зло (СИ)

Неожиданно открывшиеся обстоятельства и не лишённые смысла слова моей тётушки Луизы добавляли в историю мисс Оук ещё больше неопределённости, чем раньше. Но баронесса Уистлер была права - моя судьба целиком и полностью находилась в моих руках, и мне следовало распорядиться ею с обоюдной выгодой для Роуз и себя. Сейчас, когда ещё больше странных фактов окружало мою возлюбленную, я хотел разобраться в происходящем даже в случае, если Роуз не угрожало ничего, а мои подозрения и опасения вполне могли оказаться напрасными.  Мне ужасно хотелось в это верить, но чёрные цветы, таинственный поклонник, наделённый тёмным воображением, умерший и вдруг воскресший доктор Корнвик не оставляли мне на это никакой надежды

Приведя себя в порядок и позавтракав, я отправил к дому мистера Крафта посыльного с приглашением на ужин от имени моей родственницы и, естественно, получил ожидаемый отказ, с объяснениями, что мистер Изавель Крафт сегодня утром отбыл в свой загородный дом и, в лучшем случае, возвратится только через неделю. Узнать, где находится имение Крафтов мне стоило нескольких фунтов, которые я заплатил привратнику, и в этот же день отправился в маленькое поселение, находящееся в пригороде Лондона, под названием Рейвен-Бридж. Я был там уже спустя несколько часов езды по отвратительным  дорогам и остановился в единственной гостинице "Вомхаус", рассчитанной всего на пять комнат для постояльцев. Её хозяин, мистер Кингсли, любезно предоставил все интересующие меня сведенья:

- Поместье Крафтов - это несколько домов, расположенных вдоль главной улицы, - подробно объяснил мне мистер Кингсли. - Отыщите среди них большое серое здание, если вам нужно увидеться именно с мистером Крафтом. Во всех остальных постройках размещена больница для душевнобольных. Семья Крафтов многие годы опекает их,  и построила лечебницу за свой счёт. Она недалеко отсюда, но пусть вас это не смущает, мистер Майлз, пациенты никогда не покидают заведения.

Надо сказать, я незамедлительно отправился по указанному хозяином гостиницы адресу и отыскал дом Изавеля Крафа и больницу с лёгкостью.

И опять передо мною витал неопределённый призрак безумия! Он касался моего утомлённого событиями нескольких прошедших дней разума холодными липкими пальцами, забирался под кожу и проходился под нею неприятным морозным течением.

Но, видно, я слишком удалился от Лондона, и тучи над моею головою рассеялись, поскольку меня всё чаще начали одолевать новые идеи, ранее гонимые мною прочь.

Образ Изавеля Крафта увидевшийся мне тем утром, когда я наблюдал за ним из кустов, почти демоническим, отмеченным сдержанной дьявольской красотой, теперь приближался к обычному человеческому. Даже несколько драматическому. А слова миссис Оук в новом свете пригородного солнца вспоминались не такими уж бессмысленными и лживыми. Я мог им не верить тогда, но сейчас таинственная мозаика один за другим являла мне всё новые и новые элементы. И в этот раз в поведении близких Роуз людей я не усматривал никакого подвоха, никакой опасности для неё самой, а только жертвенную, самоотверженную любовь и нежную опеку.

Именно к таким выводам, пусть и неутешительным, я приходил, прогуливаясь под окнами частной лечебницы Крафтов.

Предположим, что душевное состояние мисс Оук было действительно нездоровым, и она нуждалась в медицинской помощи. Так как я ничего не знал о её жизни в Италии, то, абсолютно естественно, не мог знать и в каких условиях она там жила (или, что намного страшнее, содержалась!). Возможно, пребывание в больнице для душевнобольных было для неё привычным.

С другой стороны я посмотрел и на Изавеля Крафта. Опять же, только допустим, что он увидел юную Роуз ещё в Риме или путешествуя по Европе, и она пленила его сердце точно так же, как проделала это с моим.  Её притягательная внешность и невинность вызвали у него восторг, а болезнь - жалость. Как человек, по иронии судьбы, не раз сталкивавшийся с разнообразными душевными недугами ранее, он пожертвовал собственным семейным счастьем и решился на отчаянный шаг - жениться на Роуз Лилиан и получить законное право опекать её, дабы иметь возможность применять к ней некие только ему известные медицинские методы, способные излечить несчастную от болезни.

В такое объяснение вкладывалось много странностей, но оно совершенно не объясняло ночной горячки и чёрных цветов, которые, кстати, могли быть между собою совсем не связанными. К тому же никаких доказательств  того, что Роуз держали именно в месте, отведённом для умалишённых, а не для членов семьи Крафтов, у меня не было. То есть, последнее предположение я выдвинул исходя исключительно из услышанного от миссис Оук.