Опекун для юной девы

— Спасти, — кивнул Риниеритин, успокаиваясь. Все же мальчик не безнадежен. Отклик на свои слова куратор чувствовал. И переживал мальчишка, похоже, искренне. Было странно это признать, но жизнь людей — не только своей собственности, но и незнакомых людей — действительно имела для него ценность. — А расскажи-ка ты мне… Аршез, — он впервые обратился к своему гостю по имени, — как именно ты собирался ее спасти? И от чего? В чем, ты полагаешь, ее спасение?.. Только честно расскажи, без поминания Устава и прочих красивых и бессмысленных фраз. Мы все же не на комиссии.

— Да я не так уж много хотел, — отозвался тот, слишком деморализованный сейчас, чтобы пытаться что-то скрывать. — Всего лишь дать ей то, что в ее прошлой жизни было самым естественным на свете: учиться в школе, общаться с друзьями… Просто жить. Быть человеком. Не едой, не зверушкой, не чьей-то собственностью… Хотел, чтоб ей было уютно в моем доме. Чтобы она ощущала меня своим другом, к которому всегда можно обратиться за помощью. Другом, не больше. Мне не нужна собственность. Я никогда не стремился никем владеть.

— Ну, что ж, значит, этот вопрос мы решим к обоюдному согласию.

— То есть? — он чуть встрепенулся.

— Я тоже не вижу причин, по которым девочка не должна посещать школу или общаться с друзьями. Кроме тех, разумеется, что мы с тобой уже обсуждали: Аня не готова влиться в местное общество. Ей не хватает знаний местных реалий, не хватает мотивации, чтобы принять наши нормы и правила. Ей надо чистить речь, заново учить читать и писать.

— Я понимаю.

— Понимать мало, надо делать. И вот что я могу тебе — и ей, соответственно — предложить. Есть группа детей, отобранная из пассажиров того самого, принесенного грозой самолета, для участия в программе социальной адаптации. Мы поставили цель воспитать из этих ребят достойных граждан нашей страны. Школьная программа для них будет подстроена под их базовые знания и дополнена специальными курсами. После успешной сдачи экзаменов все выпускники получат гражданство и возможность продолжить образование или найти работу по собственному выбору. Я готов взять Аню в эту школу. Тем более, что изначально она должна была попасть именно сюда. Но… Владыка установил лимит на количество участников, от части ребят пришлось отказаться… — он прикрыл глаза, словно этим можно было отгородиться от произошедшего. Он так рьяно отчитывал Аршеза за небрежность, а сам… Просто вычеркнул и забыл. И четверо из семерых уже мертвы. И мальчик едва ли выживет, и девочка едва ли вернет ясность рассудка. Осталась только Аня. Из всех, кого он не спас, осталась только Аня. Не благодаря ему. Вопреки.

— Гражданство, — вклинился в его мысли голос Аршеза, — эти дети получат без ограничений?

— Нет, конечно, серии АА. По документам они будут проходить как Избранники.

— Ваши?

— Да, разумеется. Это мой проект, на моей личной ответственности и под моим личным контролем.

— А сейчас они юридически…

— Имеют те же ограничения, что и твоя Анна. Разве что я чуть серьезнее подхожу к этому вопросу, — он чуть усмехнулся. — Дети проживают на закрытой территории в пригороде Новограда. Свободное перемещение по стране для них пока недоступно, только в рамках ознакомительной экскурсионной программы. На территорию школы из вампиров доступ имею только я, из людей — только те, кто принят туда на работу. Разумеется, они специальным образом проинструктированы и взяли на себя все необходимые обязательства.

— И на каких условиях вы готовы взять Аню в эту школу?

— На взаимовыгодных, я полагаю. Ты передаешь мне право собственности на девочку, владеть которой, по твоим же словам, не стремишься. При этом ты избавляешься от необходимости нести финансовые затраты и вступать в бесконечный конфликт с законом. Ей же обеспечиваешь именно ту жизнь, о которой мечтал: она продолжает образование, имеет при этом широкий круг общения, в перспективе — становится полноправным членом местного общества. Я уже не говорю о том, что жизнь в одной квартире с тобой для нее чревата не только возможностью столкнуться с проявлениями твоей несдержанности, от которых ты и сам пытаешься ее уберечь (и мы оба знаем, какой ценой). Живя с тобой, она постоянно находится в поле действия твоей ауры, а последствия такого воздействия на юный организм весьма печальны, я надеюсь, ты в курсе. Я в школе, как ты сам понимаешь, не живу, лишь прилетаю с инспекцией, ауру при этом всегда закрываю, личные контакты с кем-либо из этих детей мне не интересны… В моей школе Анюте будет лучше, Аршез. Она там будет среди своих.

— Нет.

— Что именно «нет»? — Риньер чуть поднимает бровь. Он, конечно, не ожидал, что все будет просто, но, вроде, разумный же мальчик.

— Условия неприемлемы. Я вынужден отказаться.

— И что конкретно кажется тебе неприемлемым?