Опекун для Золушки

Несколько минут мы целовались как безумные. Ладони мага шарили по моему телу, сминая грудь, лаская упругие соски, поглаживая связанные руки и обнаженные бока. А губы терзали мой рот, ловили короткие стоны и упивались тихим, но требовательным «Еще!». Разделавшись с панталонами, его светлость развел мои ноги и, чуть отстранившись, чтобы дать волю рукам, накрыл ладонью темный островок волос внизу живота. Я вздрогнула, разом растеряв всю решимость. Одно дело – думать, что сейчас произойдет, и другое – ощущать. Будь герцог в себе, меня бы так не трясло, наверное. Но он ведь под влиянием бесов! Что, если жертва – это не только соитие? Вдруг черный маг хочет…

– Мм, – застонала я, выгнувшись всем телом, когда пальцы Ивара, раздвинув мягкую плоть, проникли в самый сокровенный уголок моего разгоряченного тела.

– Еще? – спросил любовник, как мне показалось, насмешливо.

Резко открыв глаза, я вгляделась в его лицо, надеясь увидеть светлые радужки, а не пугающую тьму, но ничего, к сожалению, не изменилось. Маг по-прежнему был во власти ритуала, в который я так неосторожно вторглась, превратив себя в его добычу. И мне бы лишний раз вспомнить, к чему приводит непослушание, но бесстыжие ласки герцога лишали сил и желания о чем-либо думать и тем более сожалеть. Удовольствие зрело внутри, приятным покалыванием расходилось по телу, оседало в изгибах связанных рук и чуть согнутых коленей, которые я инстинктивно пыталась сомкнуть, чтобы избавиться от сладостной муки, но любовник не позволял.

– Нет, не могу больше! – закричала я, отчаянно извиваясь. – Хватит, прекрати! – взмолилась, не в силах избавиться от томления, нараставшего с каждым новым движением.

Мне казалось, что я сейчас умру, если герцог не перестанет. И к моему огромному облегчению Ивар действительно оборвал эротическую пытку, только обрадовалась я зря. Потому что почти сразу мой черноокий мучитель навалился сверху, и я почувствовала, как на смену его умелым пальцам пришло что-то большое и твердое. Что-то… мама дорогая, понятно же ЧТО!

Подумать о том, когда он успел расстегнуть штаны, я не успела. Толком испугаться – тоже. Резкий толчок отозвался жгучей болью, которая смыла остатки возбуждения и вернула злость. А вместе с ней вернулась и свобода от колдовских пут. В мстительном порыве я вонзила ногти в спину мужчины, до крови царапая кожу. А этому чокнутому магу опять понравилось!

– Сволочь! – выдохнула, прикусив мочку его уха.

– Моя! – ответил он, начиная двигать бедрами.

Быстрее, яростней, уверенней…

С каждым новым толчком я кричала все громче, и, увы, не от удовольствия, била его, царапала, обзывала, а он тяжело дышал и не останавливался. В какой-то момент поняла, что мне нравится происходящее, несмотря на отголоски пережитой боли. Нечто совсем иное зрело внутри, вытесняя неприятные ощущения. Нечто безумно желанное, яркое и ранее неведомое. Но дозреть оно, к сожалению, не успело. Любовник, содрогнувшись всем телом, обмяк, придавив меня.

– С-с-скотина, – прошипела я разочарованно, напрочь забыв о том, что леди так не выражаются. Сама не знала, на что злилась больше: на то, что он посмел взять меня на проклятом алтаре, наплевав на протесты, или на то, что не позволил испытать высшее наслаждение… дважды! Ну точно скотина!

– Микаэла? – Искреннее удивление в голосе его светлости добавило жару моему раздражению. – Как ты… откуда ты здесь?

Это было слишком!

– А ты ожидал другую жертву? – выплюнула я, уставившись в глаза любовника, поднявшего голову от моей груди. В обычные человеческие глаза с легкой золотистой поволокой. Очнулся-таки! Гад!

– Мышка, я… – Он медленно опустил взгляд ниже моей шеи и гулко сглотнул. – Дьявол меня побери… – в обычной своей манере выругался Ивар. – Бездна! Все должно было быть не так! – Удар его кулака о камень не причинил вреда алтарю, зато окропил кровью разбитые костяшки и почему-то встревожил свечи. Тьма вокруг нас рассеялась, а я и не заметила – когда. Символы магической пентаграммы больше не светились, и в комнате стало темнее.

– А как… должно было быть? – спросила я, потихоньку успокаиваясь. Усталость брала свое, тело ныло от жестких ласк, внутренняя сторона бедер болела, а из-под ресниц катились беззвучные слезы. Мне вовсе не хотелось плакать, они сами.

– Я бы усыпал лепестками роз наше ложе, – хрипло произнес… нет, не насильник – любовник! – Напоил тебя изысканным вином и ласкал до умопомрачения, пока ты сама не сказала бы мне «да».

А ведь я сказала… если «еще!» считается. Неужели он ничего не помнит?

– Люблю… – сглотнув вставший в горле ком, прошептала я и, слабо улыбнувшись, пояснила: – Розы.

Глава 6 Якорь