Опекун для Золушки

Я со вздохом принялась поправлять ее светлые волосы. Забавно, но для третьего тура, не жалея сил и времени, я наряжала не себя, а соперницу, которая появилась на моем пороге сразу после ухода Ивара. Пару раз Лиля бегала к себе за драгоценностями и нарядами, но все это занимало не более десяти-пятнадцати минут. Даже ужинала новоиспеченная соседка в моей гостиной, а не в столовой, как бывало раньше. И ладно бы просто составляла мне компанию и развлекала разговорами, так нет же! Этот перепуганный «крольчонок» трясся и без конца жаловался на жизнь, рассказывая о том, как сильно ей нужна победа в королевском отборе. Когда мы виделись в последний раз, она производила впечатление куда более вменяемой леди, нежели теперь, хотя была заплаканной и обиженной на весь мир. Сейчас же Лилианну будто подменили. Наверное, нервы сдали после того, как я сказала, что третий тур самый опасный.

– Если его высочество меня отвергнет, я наложу на себя руки, – глядя на свое отражение в зеркале, решила Лиля.

– А если он на тебе женится, жизни у тебя не будет. Нормальной уж точно, – разозлилась я. – Прекрати трястись и прогибаться перед всеми! Ты же графиня Лоурэнс! Прояви уже характер, а то ноешь, как размазня какая-то!

– Ты не понимаешь. – Девушка заломила руки, с тоской посмотрев на меня. – Либо я стану женой принца, либо мама сошлет меня в какую-нибудь глушь, запрет в монастыре или придумает еще более изощренное наказание. Она сама сказала, что для нее я умру, если не выиграю отбор. У меня две сестры и старший брат. Они – достойные носители фамилии, гордость и надежда семьи, а я – гадкий утенок, неспособный расправить крылья, бракованный товар, доставшийся в наказание за позднюю беременность, нелюбимое дитя, укравшее здоровье матушки и ее красоту, глупое и ни на что не способное создание. Его величество оказал мне огромную честь, назвав мое имя в качестве идеальной невесты для его сына! Если бы ты видела, как разозлилась мама! Не моих сестер пригласили на отбор, а МЕНЯ! Она точно сделает со мной что-нибудь ужасное, если проиграю. Так что осталось два варианта: либо победа, либо… петля. И что-то мне подсказывает, встреча с Эрагоном не за горами.

– Не каркай! – рявкнула я, испытывая большой соблазн надавать идиотке по щекам – если мозги на место не встанут, то хотя бы румянец появится. – Во-первых, ты еще не проиграла. А во-вторых, если принц все же предпочтет другую, воспринимай это как божественный знак! И жить сразу станет проще. А семья… Что ж, всегда можно уехать учиться в столицу, чтобы вырваться из-под их опеки. Или замуж выйти. Ты симпатичная аристократка с богатой родословной. Уверена, надо только свистнуть, и женихи выстроятся в очередь. Найдется уйма желающих взять тебя в жены даже без приданого!

– Мне не нужны другие, я хочу Дария. – Лиля грустно улыбнулась, вновь изучая своего зеркального двойника. – Или он, или смерть.

– Дурочка, – буркнула я, но переубеждать больше не стала. Смысл? К тому же все это просто слова, а на решительные действия Лилианна, как мне казалось, была не способна. Да и кто сказал, что его высочество выберет другую? Она ведь в списке его фавориток, и имя ее он Ивару озвучил первым.

Если не брать в расчет настроение «испуганной лани», выглядела подруга замечательно. Даже бледность ее не портила. При светлых волосах, собранных моими стараниями в высокую прическу, украшенную живыми бутонами и жемчужными нитями, такой тон кожи смотрелся вполне естественно. Нежно-розовое платье с пышной юбкой и глубоким декольте, отделанным тонким белым кружевом, дополняло образ сказочной принцессы, который мы так старались достичь. Вернее, я старалась, а Лилианна со всем соглашалась, уверенная, что мне виднее. Она напоминала податливую глину, способную в хороших руках превратиться в шедевр, в плохих – в растрескавшийся пустой сосуд. Ей бы мужа заботливого, любящего, нежного… и она засияла бы рядом с ним, как бриллиант в дорогой оправе.

Соперницей Лиля меня не считала: то ли слову моему поверила, то ли прониклась видом взъерошенного герцога с белой кошкой под мышкой и следом от моей губной помады на шейном платке. Каюсь, виновата: не стоило целоваться с накрашенными губами, да и вообще не было смысла наносить на них пигмент – в последние дни они сами изменили цвет, стали ярче, сочнее. Подозреваю, из-за проснувшегося дара. Ивар же не обратил внимания на помаду, когда прижимал меня к себе, и… стал счастливым обладателем розовой метки.