Опекун. Вне закона

– Узнаёшь? – спрашиваю и смотрю, как по бледным щекам бегут дорожки слёз. – Отвечай! – рявкаю, и она вздрагивает.

– Д-да, – на грани слышимости отвечает.

– Кто они? – киваю на лежащих под капельницей избитых парней.

– Миша и Максим, – дрожащим голосом отвечает.

– Понимаешь, зачем я тебя сюда привёз? – подхожу к ней и разворачиваю лицом к себе.

– Н-нет, – спешно мотает головой.

– Смотри туда, – указываю на Мишу. – Вот чем обернётся твоё непослушание, – она поворачивает голову, всхлипывает и носом шмыгает. – А вот что будет с теми, кто к тебе прикасался, – киваю на парня, который возомнил себя бессмертным.

– Вы просто монстр! – ревёт и лицо ладонями закрывает.

– Монстром я бы был, если бы сейчас на кладбище тебя привёз, – проговариваю и, засунув руки в карманы брюк, смотрю на эти два тела в повязках и без сознанная. – А так, я милостивый, – небрежно бросаю.

– Нет, вы монстр, – шепчет себе под нос.

– Всё, экскурсия окончена, – хватаю её и к выходу направляю. – Я привёз тебя, чтобы ты думать начала перед тем, как что-то ляпнуть, но твои мысли мне понравились. Пойдём, анализы сдашь, – проговариваю, меняя направление к кабинету главврача.

На удивление Каролина не сопротивляется и рот не открывает весь час, что мы проводим в клинике, и даже по дороге домой. Плакать тоже перестаёт, только смотрит в одну точку пустым взглядом. А дома она сама в свою комнату пошла.

Где она лежит уже больше недели, словно бездушная кукла.

Проверять её на какие-то болячки мне и в голову не приходило. Однако когда она сказала, мне это показалось неплохой идеей. Я в тот же день напряг Карима, и он доложил мне о всех её передвижения за весь год. Конечно, она была под присмотром, все записывалось и сохранилось. А так как был приказ от меня докладывать только, если возникнут серьёзные проблемы, мне было неизвестно остальное. Собственно, и не интересовало, чем она там занимается. Сейчас я знаю, что она блефовала, что не было никого, кроме этого Максима из гостиницы, который так ничего и не сделал, только кофе угостил.

Но мне определённо спокойнее, что она дома под постоянным контролем, несмотря на то, что лежит и разлагается. И всё же я не монстр, и ломать девчонку в мои планы не входило. Поэтому я и принял решение, чтобы и мне спокойно, и она гнить не будет. Пока я этого не захочу.

Прихожу домой раньше, чем обычно, и первым делом захожу в соседнюю квартиру, где располагаются охранники. Едва порог переступаю, как все встают по стойке смирно.

– Добрый вечер, Марат Давыдович, что-то случилось? – делает шаг вперёд Валера – ответственный за остальных и, как говорит Карим, лучший его человек.

– Нет, – сухо отвечаю и подхожу к стене, где висят мониторы, ведущие трансляцию с камер видеонаблюдения не только в моей квартире, но и на входе в жилой комплекс, коридорах, лестницах и лифтах. – Что нового? – спрашиваю, не замечая на экранах ничего необычного.

– Из комнаты не выходит, – этот ответ уже изрядно надоел, каждый день одно и то же.

– Понятно, – устало вздыхаю и выхожу из квартиры.

Захожу в свою и, сняв пальто, направляюсь прямиком в комнату Каролины. Открываю дверь и сразу замечаю, как здесь душно, ещё в добавок пахнет едой. И я бы поспешил обрадоваться, но, подойдя к кровати, понимаю, что еда на подносе так и осталась нетронутой. Я сам поручил домработнице приготовить что-нибудь вкусное и отнести в комнату, раз Каролина сама не хочет выходить. Но и это бесполезное дело. Упёртая девчонка решила мне голодовку объявить в очередной раз.

Это тебе наказание, Марат, за твою грешную жизнь.

– Каролина, – зову лежащую на кровати бездушную куклу.