Опекун. Вне закона

– Мне без тебя плохо, – проясняет или признается, и я окончательно запутываюсь, а может просто отупела. – Я не умею просить прощения, но я чётко понимаю свои ошибки. Осознаю, что вёл себя как мудак, но я уже не в том возрасте, чтобы песни под гитару у окна петь и букеты полевых цветов дарить. Я могу дать тебе всё, что угодно, только тебе не это нужно…

– Ты бредишь, наркоз, наверное, так на тебя действует, – дрожащим голосом говорю.

Мне сложно поверить, что этот человек способен на чувства. После всего, что он сделал, я не могу верить его словам. Когда испытывают чувства к человеку, не обращаются с ним как с собакой.

– Каролина, я второй раз этого не скажу, – цедит сквозь зубы, сжав мою руку до хруста костяшек.

А вот и Самойлов, настоящий, привычный.

– Отпусти, – требую срывающимся голосом и с влажными глазами. – Я тебя простила, – добавляю без капли сомнения.

Простила всё, что он со мной сделал, только отрицала это, считая, что неправильно. Ненормально просто взять и простить, будто ничего не было. Как бы я не хотела, как бы он не хотел, но месяцы в его доме оставили отпечаток, шрам, который не так просто убрать.

– Каролина! – предупреждающие нотки в его тоне совсем ему не помогают.

– Марат, я, может, и тупая, как ты много раз меня называл, но я способна понять. Повторюсь, я тебя простила, но…

– Я тебя… – замолкает, губы поджимает и глубоко вздыхает, прикрыв глаза.

Предательское сердце радостно прыгает в груди, уже напридумав себе всякого. Я и сама дыхание задерживаю в ожидании слова, что может исправить всё. Что станет началом чего-то нового, светлого и прекрасного.

«А не ты ли минуту назад говорила, что не веришь?» – раздаётся насмешливо в голове.

Я. Но ещё я понимаю, что Марат Самойлов не тот человек, который будет бросаться подобными словами просто так. Как понимаю и то, что такому каменному с ледяным сердцем мужчине сложно говорить вслух о своих чувствах. Но как же хочется их услышать! Ведь я поняла и приняла уже, что сама влюбилась в своего мучителя. Всё же я дура полная, раз так случилось.

– Сядь, – вместо продолжения заветной фразы, он дёргает на себя, заставляя плюхнуться пятой точкой на его больничную кровать.

Морщась и кривя лицо от боли, он всё равно приподнимается, хватает меня за шею сзади, резко притягивает к себе и впивается в мои губы поцелуем.

Растаяла, как мороженое на солнце. Я словно путник в пустыне, который скитался много дней в поисках питья, и наконец нашёл глоток свежей и прохладной воды. Чувство такое, будто меня только что вернули, вдыхая в меня жизнь. Сердце радостно бьётся в груди, по венам разливается тепло, а кожа покрывается мурашками, несмотря на то, что я тепло одета.

Почему любовь прощает всё? Почему там, где есть она, больше ничему нет места? Почему это чувство способно контролировать тебя? И, в конце концов, почему оно лишает разума и самообладания?

Я всё потеряла. Утопила своё достоинство, самоуважение и гордость в этом поцелуе. Поцелуе, что говорит обо всём без слов. Полном страсти, чувств, эмоций. Это не первый наш поцелуй, но ещё никогда он не был таким многообещающим. Марат Самойлов не умеет говорить о своих чувствах, но он отлично может их показать. И сейчас он это и делает – доказывает свои чувства.

Поцелуй, который плавит мне мозги, превращая их в жижу. Поцелуй, что вытесняет из головы всё ненужное, оставляя только Марата Самойлова – человека, которого я ненавижу. Ненавидела, вернее, потому что нельзя и любить, и ненавидеть одновременно. Одно из этих двух чувств обманчиво. В моём случае это ненависть. Я пыталась отрицать свою влюблённость в этого мужчину, придумав себе ненависть к нему.

Очень нелогичная штука эта любовь. Как она вообще рождается? Разве не надо провести с человеком время? Узнать его хорошие качества, интересы, вкусы? Понять, есть ли у вас что-то общее? Гулять по ночному городу, ходить в кино, в кафе? Как это происходит? В какой момент твоё сердце переходит в его руки, и почему ты этого не замечаешь? Просто просыпаешься однажды утром и понимаешь, что ты без памяти влюбилась.

Телом я ещё здесь, а разум улетел в страну единорогов. Не знаю, когда я сама прильнула к груди Марата, когда обняла его за шею и, тем более, начала отвечать на поцелуй. Будто выбор был, отвечать или нет. Кажется, я вообще больше не способна что-то контролировать, однако крошечный кусочек мозга всё ещё работает и требует прекратить это безумие, влепить Самойлову пощёчину, встать и гордой походкой уйти отсюда.

Взяла и сдалась вот так просто. И что имеем? Марат Самойлов всегда берёт, что хочет, делает, что в голову взбредёт. Сегодня он меня целует, завтра в комнате закроет, потому что на меня кто-то не так посмотрел, а виноватой буду я по непонятной причине.