Опекун

Когда кусочек торта оказывался у Маши во рту, глаза ее закрывались. Как в рекламе «Даниссимо». Торт был действительно вкусным.

— Пойду, покурю, — сказала Ольга, — пока идет это кормление детей и зверей.

Ольга вышла. Глаза у Маши не открывались уже и между кормлениями. Ее голова упала мне на грудь.

— Пошли спать. Вот глотни чая и пошли, — сказал я, поднося чашку к ее губам.

Маша выпила чай, так и не открыв глаз. Я отнес ее в спальню. Моего поцелуя она уже не почувствовала. Принцессы могли спокойно отдыхать до завтра.

Я вернулся на кухню. Ольга разливала вино по бокалам.

— Слушай, я какой-то джипарь подперла. Сделай милость, переставь мою тачку. Не хочу, чтобы он поднял нас завтра часов в шесть.

— Ты хочешь остаться на ночь?

— А ты нет?

— Да нам завтра в школу первый день. Мне надо ее отвести. Уроки в восемь тридцать начинаются. Чума просто. Это ж во сколько вставать надо? Я даже не считал еще.

— Ты так возишься с этим ребенком. Хочешь, я рожу тебе твоего собственного?

— Спасибо, не надо. Этот уже почти готов, осталось чуть-чуть помучиться. А свой — это с нуля. «Уа-уа» орать будет.

— Я и смотрю, как ты мучаешься. В тебе просто кладезь отцовства. Никак не ожидала такого увидеть.

— Я и сам не ожидал.

— Ну? — спросила Ольга, держась за ножку бокала. — Так мы пьем, или мне уехать?

— Давай ключи, — вздохнул я. — Только не высовывайся из комнаты, пока мы не уйдем завтра. Видишь, девочка ревнует. Чего ей лишний стресс создавать.

— Это я, блин, ревную, — зашипела Ольга, — отец-одиночка, блин! Вот ключи.

— Давай выпьем за любовь, — сказал я, сгребая ключи со стола, — а то ты дерганая сегодня какая-то.

Ольга подняла бокал.

— Вообще не понимаю, как такой эгоист, как ты, мог взять чужого ребенка на воспитание!

— За любовь, — сказал я, мы чокнулись.

— Это потому, что ребенок — девочка, хорошенькая и умненькая, — ответил я, ставя бокал на стол.

Ольга замерла с открытым ртом.

— Ну, ты козел! — услышал я в спину.

— А то! — тихо, чтобы не разбудить Машу, заржал я, выходя из квартиры.

Когда, переставив Ольгин «пежик», я вернулся, то застал ее в душе. Раздевшись, я залез к ней.

— Дверь в кабину закрой, а то потоп устроим, и твой Борька снизу прибежит, — сказала, обнимая меня, Ольга.

Утром я проснулся за пять минут до будильника. Ольга безмятежно спала, уткнувшись носом в спинку дивана. Одевшись и тщательно закрыв за собой дверь, я прошел в ванную. Соорудив завтрак для Маши, отправился ее будить.

Девочка уже сидела на кровати.

— Вставай, умывайся. Завтрак на столе, — объявил я.

Себе я развел ударную дозу растворимого кофе. Варить нормальный не было сил, есть тоже.

Хоть школа и была во дворе дома, мы вышли за полчаса, потому что я еще хотел купить цветов.

На пороге класса, отдавая букет в руки девочки, я шепнул ей в ухо:

— Учительницу зовут Елена Сергеевна. Ты сирота, и у тебя есть я. Это много круче, чем обычные родители, как у всех. Тем более что у половины пап нет.

Маша оглянулась на меня, улыбнулась и толкнула дверь в класс. Я постоял несколько секунд, зевнул и пошел домой.

Когда я вернулся, Ольга спала, естественно. Я задумчиво посмотрел на диван, но не лег, а пошел в душ. Позавтракал, выжал сок из двух апельсинов для Ольги. Она по утрам не ест. Сварил себе чашку кофе и стал ждать. Чего? Когда проснется Ольга, или когда вернется Маша? «Как, мои девочки, стерпится — слюбится, или станете конфликтовать?»

Кофе был черен, крепок и горек, как последний поцелуй, — вспомнил я Талейрана. Усмехнулся.

«Как же так получилось, что эта девочка забралась в мою жизнь? И так быстро, — думал я. — Никогда не хотел ребенка, и вдруг, как Ольга сказала, „кладезь отцовства“. Откуда? Почему мне нравится мыть ей ручки и рассказывать сказки? Бред какой-то», — я потер лицо руками. «А если Ольга не сумеет построить интерфейс с ребенком, что я буду делать? Девчонка-то, правда, не подарок. А ведь мне плевать, что не подарок и воспитывать ее „в правилах“ я не хочу, мне нравится в нее играть», — удивился я собственной мысли.

— Дочки-матери, блин, — проговорил я вслух.

«Избалую ведь, превращу в чудовище».

Я вспомнил детство, родителей. «Меня тоже баловали сильно, но чудовищем вроде не стал. Или стал?» — снова усмехнулся.

Ольга проснулась в десять. Мне как раз начали звонить клиенты. Я поставил перед ней стакан сока и ушел в комнату разговаривать.

Когда, приблизительно через час, вернулся на кухню, Ольга красилась.

— Ты как сегодня? — спросил я ее.

— А ты? — прозвучало в ответ.

— Мне надо с Машей съездить к ней домой забрать ее зимние вещи.

— Зима близко? — усмехнулась Ольга.

— Ну, осенние, и вообще, посмотреть, что там из барахла ей может понадобиться.

— Обязательно сегодня?

— У тебя есть предложения?

Ольга оторвалась от зеркала и посмотрела на меня.

— Ну, мы могли бы провести сегодняшний день вместе.

— С Машкой? — спросил я.

— Ну, как теперь без нее, — вздохнула Ольга. — Личная жизнь, как я понимаю, закончилась, осталось только семейное счастье.

— Ты же хотела ребенка. Вот получите, в качестве тренировки, — пожал я плечами.

— Я замуж хотела. И хочу, — Ольга в упор посмотрела на меня.