Опер. Под гнётом власти

– Я никого у вас не отбирала. Ни мужа, ни сына, ни маму. Я не знаю, почему вы расстались с Андреем и понятия не имею, что произошло у них с Ильёй. Но уверена, что моей вины в этом нет. А теперь извините, я вас оставлю. Думаю, ваша мама хотела бы с вами пообщаться, – Лиза нашла в себе силы говорить спокойно и ровно. Не впасть в истерику и не испугаться этой женщины. Она слишком многого боялась в этой жизни, чтобы ещё реагировать на бывших Вербинских истеричек.

Марина мерзко усмехнулась, плавно перетекла взглядом на тётю Таню. А Лизе вдруг защитить её захотелось. Закрыть собой, чтобы эта гадина не вздумала обидеть. Лиза многое отдала бы, лишь бы её мама была жива. Пусть такая как была, неидеальная, пьющая, скандальная. Но она была бы.

– Ну с этой всё понятно. Как я и думала, ни рожи, ни кожи и море амбиций, да всё за чужой счёт. А ты то, мамочка моя дорогая, чем думала, когда решила приютить у себя любовницу моего мужа? Или что, не на кого выплёскивать свою сахарную любовь? Тебя саму-то от своей доброты идиотской ещё не тошнит?

Тётя Таня всхлипнула, смахнула слёзы со щёк, на которых уже давно залегли морщинки, а теперь они стали ещё глубже. Женщина словно постарела за последние пять минут.

– Ты совсем не изменилась. Столько лет прошло, Мариша. А ты всё такая же… Злобная, жестокая. Мы же с тобой не виделись больше пятнадцати лет! Ты в нашу последнюю встречу даже внука мне не показала! Помнишь, как ты назвала меня? Попрошайкой. И теперь, спустя столько лет ты приходишь и устраиваешь в моём заведении скандал! Пусть вы что-то не поделили с Лизой… Пусть даже то, о чём ты говоришь правда. Но я… Я ведь мама твоя, – не удержалась, заплакала. Не тётя Таня, нет. Она, как раз, держалась. Лиза.

Марина выровнялась, поднялась со стула и, толкнув его, уронила на пол.

– Старая идиотка. Как была ты тупой овцой, так ею и осталась! – выплюнула злобно прямо матери в лицо. Что за женщина… Она же совсем ненормальная. – А ты, сука, слушай меня внимательно. Ещё раз увижу тебя рядом с моим сыном, или узнаю, что ты настраиваешь против него Андрея, я твою рожу смазливую кислотой умою! Поняла? Больше предупреждать не буду!

Марина исчезла так же быстро, как и появилась, а Лиза с тётей Таней ещё долго стояли, застыв напротив двери.

– Я хотела бы с вами объясниться, – Лиза нарушила тишину первой. – То, что она сказала, это не правда. Я не уводила Андрея. Мы с ним познакомились год назад и он уже был в разводе. И Илью я не соблазняла, и намерения поссорить их с отцом у меня не было. И к вам я случайно тогда зашла. Я не строила никаких коварных планов. Но если вы не захотите меня больше видеть, я пойму. И больше здесь не появлюсь.

Тётя Таня ничего ей не ответила, лишь развернувшись, зашагала на кухню. Лиза осталась в зале, не решившись уйти. Вдруг бедной женщине понадобится помощь или станет плохо. Выглядела она после визита дорогой доченьки неважно. Вот дождётся пока тётя Таня успокоится, поговорит с ней и потом уйдёт.

Под рёбрами больно щемило. А может не зря они встретились, как тётя Таня и говорила? Два одиночества никому не нужные.

Захотелось увидеть Андрея. И обнять. Просто прижаться к его груди и поплакать. Лиза не часто плакала, стараясь не портить ему настроение негативными эмоциями. Но иногда случалось, когда тосковала по брату или по маме… И тогда он прижимал её к себе и позволял выплакать боль в свою рубашку. Сейчас этого не хватало. Его поддержки, по-мужски немногословной, но осязаемой. Не хватало тепла его тела и повелительного «малышка».

Тёте Тане всё же стало дурно. Лиза еле успела подставить ей стул и накапать успокоительных капель. Потом долго сидела рядом, выслушивая несчастную женщину.

– Она с детства такой была. Злая на весь мир. Сначала с одноклассниками дралась, учителей оскорбляла. Потом стала старше, учиться пошла и опять то же самое. Я её без отца растила, старалась заменить ей обоих родителей, чтобы не чувствовала себя не такой как все. Она и не чувствовала. Иногда мне казалось, что у неё вообще никаких чувств кроме ненависти этой страшной нет. В один прекрасный день просто вытащила чемодан и начала собирать свои вещи. Объявила мне, что я её достала своей чрезмерной опекой и её тошнит от моей любви. В общежитие собралась. Ей тогда ещё даже восемнадцати не было. Я попыталась запретить, на что Марина взяла нож и ударила меня им в живот.

– Что?! – тут Лиза встрепенулась. Обалдела, что называется. Да разве такое бывает? Чтобы со своей семьёй так жестоко поступать?