Опер. Под гнётом власти

– Пойдём домой, милая. Хватит с нас на сегодня.

Смеяться перестала, но теперь на глаза навернулись слёзы.

– Пойдёмте.

В последний момент, уже перед выходом из торгового центра, тётя Таня вспомнила, что оставила сумочку в кафе и поспешила вернуться за ней. А Лиза, подгоняемая вечно ворчащим охранником вышла на улицу, чтобы поймать такси.

Вечер накрыл город какой-то особенной темнотой. Вытяни руку и собственных пальцев не увидишь. Мрачно. И полностью соответствует настроению. Зато воздух свежий, похоже, все машины разъехались и теперь такси ей не поймать. Придётся идти пешком, благо, не далеко.

Лиза отошла подальше от крыльца, огляделась. И правда никого. На парковке пусто. Лишь одна машина стоит. Заведённая. Из глушителя вырывается густой дым, развевается по ветру. А из салона вылезают несколько человек и направляются в её сторону.

Лиза обернулась на охранника, но тот уже зашёл внутрь, а тёти Тани пока не было видно.

– Там закрыто, – оповестила молодых людей, что целенаправленно шагали к порогу. Чуть позже она поймёт, что шли они не в центр, а к ней. Поймёт, когда висок взорвётся болью, а щеку обожжёт холодом свежевыпавшего снега. Идеальную белизну испортят брызги её крови, а где-то вдали послышится женский визг.

Глава 12

Мужчина взвыл от чёткого удара прямо под дых, сплюнул на пол.

– Ты что, сука, гадишь здесь? Полы я после тебя отмывать буду? – рявкнул на задержанного Денис, а Андрей усмехнулся. Допросная и так на преисподнюю похожа. Сюда даже уборщица не заходит, боится.

– Пошли на хуй, мусора ебаные! – прохрипел сутенёр, чем и вызвал у Дениса приступ ярости.

– Я тебе сейчас покажу, мусоров, ублюдок гребаный! – следующий удар пришёлся засранцу прямо под рёбра в район печени. Больно, наверное.

Но урод не собирался колоться. Сыпал оскорблениями и брыкался, видать, будучи полностью уверенным, что придёт чинуша, для которого он торгует девками и отмажет говнюка. Наивный дебил. Кто ж станет ради какой-то шестёрки палиться.

– Погуляй, Ден. Дай-ка мне его на минуту-другую, – встал, разминая кулаки, а Денис смахнул со лба испарину.

– Не повезло тебе, задохлик, – вытер бумажным полотенцем кулак и отошёл, пропуская к сутенёру Андрея.

А Вербин уже особо не церемонился. Пару раз прошёлся по почкам, помог челюсти ушлёпка встретиться со столом. И тот уже через три минуты раскололся. Три минуты… Долго он что-то. Раньше для такой шушары и полторы хватало.

– Кто убил шлюху?

– Да не знаю я! Не знаю! Чувак какой-то подъехал, снял на два часа! Через сутки только нашли её. Она уже задушенная была, клянусь! Ну мы её в бак мусорный и выкинули, чтоб проблем не было! Ааа, не бейте, пожалуйста! Больно-то, блядь, как! Аааа…

– Угу. И как? Избежал проблем?

Сутенёр харкнул кровью, растянулся на полу, отключаясь.

– Жёстко ты его, Константиныч. Ну чё, думаешь правду говорит? – Денис, толкнул носком ботинка бессознательное тело.

– Думаю, да.

– И чё? Маньяку это дело шьём?

– Нет. Не его почерк. Скорее всего, изврат какой-то. Над шлюхой издевался, ненароком удавил.

– Ну ладно… Спасибо тебе, Андрей Константиныч. Круто ты его уработал.

– Пользуйся.

Андрею бы отключиться, отдохнуть хотя бы пару дней. Но всё никак не выходило расслабиться. Так и чесались кулаки раздробить кому-нибудь челюсть или сломать руку. Специально заходил в допросную, когда там кололи какого-нибудь мудака и срывал свою злобу на нём.

Наверное, Лиза была тем самым буфером, сдерживающим его от ярости и беспредела, к которому неизменно толкали власть и безграничные возможности. Трудно устоять, когда понимаешь, что тебе за это ничего не будет. И чем сильнее кипит ярость внутри, тем больше хочется ломать и крошить всё вокруг.

Теперь, когда Лиза ушла, ему не хотелось возвращаться домой. Там больше никто не ждал. Самое страшное для такого человека, как Андрей – одиночество. Оно сводит с ума. Оно лишает человечности. А у полковника Вербина и так её на дне осталось. Постоянное давление на психику и разум. Выход агрессии наружу просто необходим, но ему нужно держать лицо. И это тоже бесило.

Люди под таким прессом пускают себе пулю в висок. Не выдерживают. А он держался. Ради сына, ради неё. Знал, случись что с ним, им хреново придётся. Илье проще. У него мать есть. Получит образование и выбьется в люди. А Лизка? У неё никого нет. Никого, кто бы подал руку, когда упадёт. А она упадёт. Помогут. Зверья хватает.

Его вина. Не научил её ничему, не позволил доучиться. Прятал её от всего мира. Ну а как иначе, когда столько шакалов зубы на него точат. На него в открытую нападать не станут. Побоятся. Сразу будут метить по слабым местам. Вот и чах он над малышкой, как Кощей над своим златом.

Зря. Не нужно было вообще с ней связываться. Не стоило пускать её в сердце, где уже давно никого не было и всё в уголь превратилось. А она снова биться его заставила. Стучать в груди и гонять по венам кровь.

Дурак. Не надо было влюбляться. Для него это приговор. И не только для него.