Опер. Под гнётом власти

– Я не стала писать заявление, хотя доктор из местной поликлиники уговаривал. Упрекал меня в том, что из-за моей любви к дочке может пострадать кто-то ещё. Но что же я за мать была бы, если бы собственную кровиночку в тюрьму посадила. Сказала милиции, что сама на нож упала. А Марина через неделю появилась, собрала остатки своих вещей и ушла. Я много раз пыталась наладить с ней отношения, но она видеть меня не хотела. А потом подруга её сказала, что Марина замуж выходит. Я обрадовалась, думала, хотя бы на свадьбу меня позовёт, а там, глядишь, помиримся… Но потом выяснилось, что Марина врала всем своим знакомым, будто мать её погибла в аварии. Сирота она вроде как. После этого я попыталась ещё раз… Уже когда сыночек у неё родился. Думала, сама мамой стала, смягчилась. Да где там. Будто врагом её я была. За мою любовь меня же и возненавидела. Внука мне так и не показала. Сказала, ещё раз появлюсь, мужу своему расскажет, что я у неё денег вымогаю. Я и отстала. Но внука так сильно хотела увидеть, что не выдержала. Начала ходить за ним, наблюдать из кустов… Как воровка какая-то. Маринка такой счастливой тогда казалась. Я и подумала, может и правда. Во мне причина её злобы. Может, действительно я её своей заботой душила. Больше не показывалась ей на глаза, просто радовалась тихонечко. А однажды и мужа её увидела. Едва не обомлела. Мужчина вроде молодой, красивый, но взгляд у него какой тёмный. Словно и не человек он. Больше не таскалась за ними. Решила, буду ждать, пока внук вырастет и сам меня найдёт. Если, конечно, ему скажут о моём существовании. Не сказали. А Андрея я узнала, когда он пришёл за тобой сюда. По взгляду узнала. И жаль тебя стало. Ты такая добрая, хорошая девочка. И он, злючий, опасный. Не сказала ничего, чтобы не спугнуть. Приглянулась ты мне. Наверное, тут Марина права. Нерастраченную любовь я тебе отдать хотела. Знала я, что они развелись. И подумала, не моё дело. Не стану лезть. Но раз она спустя столько лет заявилась ко мне сама, да ещё и знала, что ты здесь… Уезжать тебе, милая, надо. Да поскорее. Марина дочка моя, я её знаю лучше, чем она себя. Навредит она тебе. Не оставит в покое. Я тебе денег дам, есть у меня немного. Ты на автобус садись и уезжай в другой город. Хотя бы на время спрячься, пока она о тебе не забудет.

Лиза ещё долго сидела, сложив на коленях подрагивающие руки и не могла прийти в себя после истории тёти Тани. Чего только не случается. Кто-то в один день лишается своей семьи и попадает в тюрьму. А кто-то сам отталкивает родных, ранит их морально и физически, вышвыривает из своей жизни как ненужный мусор и забывает.

– Я никуда не поеду. Здесь останусь, – заговорила спустя время. – Я нужна Сашке и вам. А мне вы нужны. И Андрей… Не могу я без него, тёть Тань. Скучаю так сильно, что не могу ни есть, ни спать. А Марину вашу я не боюсь.

Тётя Таня ещё пыталась уговаривать, но Лиза была непреклонна. Некуда ей уезжать. И незачем. Пусть Марина бежит. Пусть французы бегут. Она останется, потому что должна быть рядом с любимыми. Возможно и они когда-нибудь вспомнят о ней.

* * *

А в завершение богатого на события дня Лизу ждал ещё один сюрприз. Только-только она отпоила тётю Таню валерьянкой, как на пороге кафе возник ещё один кадр. Помощника Вербина Лиза узнала сразу же, с первого взгляда на невысокого, коренастого мужчину. Опер. Как же его зовут?.. Михаил, кажется? Андрей его Михой называет. Лиза помнила его ещё с тех пор, когда он стащил её, танцующую, со сцены и швырнул в руки Вербину. Потом они тоже виделись, когда Лизу, словно убийцу, закрыли в клетке. Получается, связан он, пусть и косвенно, с не самым приятным периодом в жизни Лизы. Такое не забывается. Да и лицо у Михаила запоминающееся. Нос большой, с горбинкой, брови густые, сам смуглый, немного на кавказца похож.

– Добрый вечер, – промямлила, пряча глаза. – Извините, мы уже закрываемся, так что будем рады видеть вас завтра, – растянула губы в резиновой, фальшивой улыбке.

– Где хозяйка? – спросил мужчина и Лиза всё-таки посмотрела на него.

– Она занята сейчас, может ей что-нибудь передать?

– Да. Передай, чтобы деньги готовила. А то закрою этот курятник. Больше предупреждать не буду.

Лиза открыла рот, чтобы возмутиться, но Миха её мнением, видимо, не особо интересовался. Недовольно поджав губы, пнул ногой тот самый многострадальный стул и удалился.

Сговорились они все, что ли? Или сегодня в сумасшедшем доме день открытых дверей? Чего ополчились все на двух несчастных? И на стул…

О визите нахального опера тёте Тане говорить не стала. Было стыдно. За полицию, которая призвана защищать, а не обдирать бедных старушек, за Андрея, который так же зарабатывает на свои дорогие машины да недвижимость, за себя, что целый год жила на эти же средства.

Что ж, это карма, товарищ полковник. Вот снимет она завтра денежки с твоей карты и заплатит ими за крышу твоему подчинённому. Так вам, негодяи.

Накрыло истерическим смехом. Согнувшись пополам, едва не свалилась на столик. Тёплая рука тёти Тани легла ей на лопатку, погладила.