Оперативное вмешательство

Мишкин появился в нашем доме внезапно, при этом как бы из ниоткуда. Он не подъезжал на экипаже и не приходил пешком, о его прибытии не докладывали слуги; он вместе со своими спутниками просто оказался в нашей гостиной. Уже некоторое время назад по Петербургу стали ходить слухи, что мой брат спутался с посланцем нечистой силы. Все началось с того, что двадцать четвертого ноября из своих апартаментов в Зимнем дворце бесследно исчезли Ники, Алики, их дети, а также находившееся в гостях у царствующей четы семейство дяди Владимира и тетки Михень. Подумать только: у Российской империи средь бела дня украли царя и царицу – да так, что никто не понял, куда они делись. Правда, уже через два дня Ники неожиданно объявился в Порт-Артуре, за шесть с половиной тысяч верст от Санкт-Петербурга, куда и в мирное-то время на курьерском поезде ехать целых две недели. Записные остряки шутили, что русского царя передали в Порт-Артур по электрическому телеграфу. Или это вообще был не Ники, а какой-нибудь ловкий мистификатор.

Но Маман, когда я обратилась к ней с вопросом, заверила меня, что в Порт-Артуре действительно был Ники, собственной персоной. И тогда же из Петербурга так же бесследно исчез Мишкин, а я впервые услышала о существовании некоего самовластного Великого князя Артанского Серегина, господина сказочного Тридесятого царства, воина и чудотворца, бросившего свою армию на помощь погибающему в тисках осады Порт-Артуру. Это в его владениях сейчас гостят Ники и Алики вместе со своими детьми, причем шагнули они туда прямо из своей гостиной… Маман от этого человека была в полном восторге, а я не знала, что и думать. Мне он казался страшным. А как же иначе, ведь господин Серегин, не ведая сомнений, решал судьбы как отдельных людей, так и целых государств. Владимировичи тут не в счет: об их исчезновении никто не жалел, но зато все остальные жертвы Артанского князя представлялись мне невинными овечками, попавшими в беспощадные жернова не ведающего жалости человека.

Отречение Ники и воцарение Мишкина только укрепили меня в этом мнении. Бедный, бедный, бедный Мишкин, думала я, как же он будет править, ведь он такой неприспособленный… Кто будет стоять у него за троном: Маман или же его новый друг Артанский князь? И что будет с бедным Ники и Алики, которые находятся у этого страшного человека в «гостях», наверное, только для того, чтобы Мишкин вел себя послушно, а иначе его брату будет угрожать страшная опасность? Но сегодня, когда я впервые увидела обновленного Мишкина в компании Артанского князя и его спутников, все мои иллюзии разлетелись вдребезги, подобно оконному стеклу, в которое запустили камнем. Я его не сразу и узнала (в смысле Мишкина, а не господина Серегина). Это был не мой милый и немного неуклюжий братец, а какой-то дикий монстр, надевший на себя его тело как костюм.

Посмотрев сначала на меня, а потом на Петра внимательным взглядом, от которого у меня зачесалось под мышками, этот незнакомец с лицом моего братца коротко, почти без замаха, но очень зло, ударил моего мужа кулаком в лицо… Тот будто кегля отлетел к стене и сполз по ней вниз.

– Паскуда! – сказал Мишкин, приноравливаясь ко второму удару, когда Петр поднялся на ноги, утирая рукой окровавленный рот.

– Мишкин, не надо! – крикнула я. – Не бей его!

– За твою испорченную жизнь, сестренка, его не бить надо, а попросту убить. Ка-а-зел! – зло сказал Мишкин, но занесенную для удара руку все-таки опустил.

При этом компания, которую братец привел с собой в наш дом, смотрела на моего постылого мучителя суровыми осуждающими взглядами. Артанского князя среди них я узнала сразу. Никем иным этот мужчина атлетического сложения в иностранной военной форме быть не мог.

– Да, Михаил, – сказал господин Серегин, – хоть я и не сторонник рукоприкладства, мне сложно вас осудить. Но сколько бы вы его ни били, Петр Ольденбургский все равно ничего не поймет, ведь этот человек от рождения считает себя вправе совершать все что угодно, и сейчас ваш гнев ему попросту непонятен. Как любит говорить в таких случаях Лилия – медицина тут бессильна…

Не успел он договорить, как раздался хлопок – и в нашей гостиной прямо из ниоткуда появилась премиленькая темноволосая девочка в белых древнегреческих одеждах и нимбом православной святой над головой. У меня даже рот открылся от удивления, но еще сильнее был потрясен Петр.

– Ты меня звал, папочка? – спросила она. – Кого тут нужно вылечить и от чего?

– Вылечить от последствий затяжного стресса, вызванного жизнью в одной семье с извращенцем необходимо вон ту женщину, – сурово сказал господин Серегин, кивая в мою сторону. – Мужчину, который с разбитой мордой стоит у стены, лечить уже бесполезно. Целить его душу будут уже черти в аду, котлами со смолой и раскаленными сковородками.