Оперативный простор

– Знаешь что, Быстров! – усмехнулся следователь. – Я, может, не такой знаток человеческой натуры, как ты, и эти ваши психологические штучки-дрючки для меня тёмный лес, но у меня достаточно мозгов, чтобы понять – твоя сестра старательно лепит горбатого. Я во время допроса тоже позадавал ей кое-какие вопросики. Так вот – она сыпется на мелочах: не помнит, во что был одет Хвылин, из чего она стреляла, сколько раз, где произошло убийство… и прочая, прочая, прочая… Дураку ясно – ни хрена она не знает!

– Так какого рожна ты её в обезьянник запихал! – вспыхнул я.

– Такого, чтобы не морочила следствию голову! – рявкнул следак. – За лжесвидетельство, между прочим, тоже ответственность полагается! И если она сейчас в камере не посидит и не одумается, то пусть пеняет на себя. Я твою сестру предупредил.

– Блин, Ваня, так чего ты мне сразу этого не сказал? – с облегчением произнёс я.

Самбур на сей раз проглотил «Ваню» и ответил гораздо спокойней:

– Да потому что вы, Быстровы, уже в печёнках у меня сидите! Не переживай, Быстров, твоя сестра уже вечером будет дома, а пока пусть посидит – это чтобы впредь была науку.

– Ну ты, блин… и педагог! – только и нашёл, что вымолвить я.

Самбур собирался что-то мне ответить, как в кабинете без стука появился бровастый и потому чем-то похожий на генсека, дорогого Леонида Ильича, мужчина в тщательно выглаженном костюме. Новый посетитель буквально благоухал одеколоном.

– Привет, Самбур. Здравствуйте, Раиса, – меня он почему-то проигнорировал.

– Здравствуйте, товарищ Шатилов, – приветствовал его следователь.

Фамилия показалась мне знакомой. Тут я вспомнил, при каких обстоятельствах её слышал – это был прокурор, который собирался поддерживать в суде обвинение над Александром.

– Ты когда собираешься передавать дело Быстрова? – спросил он.

Самбур покосился на меня и с некоторой паузой ответил:

– Пока не могу точно сказать, товарищ Шатилов. Есть ещё ряд невыясненных обстоятельств.

– Ты мне не тяни, Самбур! Давай жми на этого Быстрова по полной, пока у тебя его дело ГПУ не забрало.

– А что такое, товарищ прокурор? – удивился следователь. – Почему мы должны отдавать дело ГПУ?

– То есть ты ещё не слышал?

– Что я должен был услышать? – непонимающе спросил Самбур.

– Значит, вам ещё не довели. Хорошо, минут пять у меня есть.

Прокурор устало опустился на стул.

– В военшколе, в которой работали покойный Хвылин и Быстров, ГПУ обнаружило заговор. Бывшее «офицерьё», устроившееся в неё преподавателями, организовало контрреволюционную ячейку. Сейчас по всей школе идут аресты, ГПУ чистит их сотрудников. Думаю, заинтересуются и Быстровым. Он ведь тоже из этих… – с пренебрежением бросил Шатилов.

Я ловил каждое его слово… Да, не повезло Кате и её мужу, начал раскручиваться маховик следствия ГПУ. И не хочется себе представлять, чем это закончится. Ладно, если разберутся в роли каждого участника, но что-то подсказывает – огребут все и оптом.

– Мне кажется, рано в суд выходить, – попробовал возразить Самбур. – Улики, конечно, есть, однако Быстрова так и не удалось разговорить.

– Не удалось, так и не надо! – рубанул рукой по воздуху прокурор. – Пусть себе молчит, срок наматывает. А я на суде всю его гнилую сущность выверну наизнанку. Докажу, что это контра была, контра есть и останется ею же. Только надо бы поспешить, Иван… Не хочу, чтобы ГПУ все сливки сняло. Мы ведь тоже умеем работать! – подмигнул он следователю.

– Умеем, – вздохнул Иван.

– Именно! Тогда тебе на всё про всё сроку… до конца недели. Оформляй бумаги и передавай. Чем раньше, тем лучше, но понедельник – это край. Я же по своей линии позабочусь, чтобы с датой суда не затянули. И пусть ставят к стенке эту контрреволюционную сволочь! Хватит гадам коптить нашу землю! Всё, до скорого, товарищ Самбур!

Прокурор вышел из кабинета так же стремительно, как и появился.

– Ты слышал? – посмотрел на меня следователь.

– Слышал.

– Шатилов не врёт. Он действительно умеет работать с судом. Докажет, что угодно. Тем более у него свой интерес к этому делу, – произнёс Самбур.

– А если договориться? – с надеждой спросил я.

– Это ты, брат, брось, если не хочешь присесть к сестре и её мужу. С Шатиловым такой номер не пройдёт. Он – мужик жёсткий, особенно в вопросах, касающихся личной карьеры. – Ну, как-то продинамить его распоряжение можно? Допустим, не в понедельник оформить дело для передачи в суд, а в среду или четверг?

Раиса и Самбур засмеялись.

– Ясно, – понял я.

– Ещё как ясно: он сразу наябедничает – нас тогда начальство с потрохами сожрёт, а дело другому следователю отдадут. Извини, я себе не враг, – признался Иван.

– Понял я ваши расклады, – кивнул я. – Удачи вам!

– Ну, если понял – беги, сыскарь, ищи улики, – напутствовал меня в спину следователь.

Глава 24

Адресок четы Хвылиных я заранее вызнал у Кати. В отличие от их семьи, покойный и его супруга-поэтесса жили на съёмной квартире, а не в коммуналке. Такое себе могли позволить в Петрограде начала двадцатых немногие, преимущественно нэпманы с тугой мошной.